Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук

почувствовал призрачный кивок одобрения.

      Это было бы интересно. Я могу поиграть в Покойника, засевшего в сети и направляющего физическую работу других, в то время как я вяжу крючком салфеточки.

      – Хорошо. Я не могу выйти отсюда, но в силах помочь. Ты готова вложить в это деньги?

      – Столько, сколько потребуется.

      – Держи эмоции в узде. Эмоции ничего не решат. Вот что нужно, чтобы ты сделала, кроме встреч с принцем, Баратом и Кивенс.

      Она слушала так внимательно, что меня это смущало.

33

      Когда я спускался к завтраку, меня пошатывало от недосыпа. Оступившись, я потерял равновесие и заработал бы перелом, если бы не схватился правой рукой за перила слева. У подножия лестницы появилась Синдж. Я лежал на животе, трясясь и страдая от ушибленного колена и уязвленного самолюбия.

      – Ты в порядке? Что случилось?

      – Мне устроила засаду гравитация. Думаю, я цел. Хотя мог закончить тем, что пришлось бы носить деревянную ногу.

      У меня заныло бедро в месте ушиба о край ступеньки.

      – Сейчас узнаем, смогу ли я добраться до низа лестницы, не кончив жизнь самоубийством.

      Я выпустил перила.

      – Если собираешься кончить жизнь самоубийством, не делай этого здесь. Я слишком слаба, а Дин слишком хрупок, чтобы таскать труп.

      Я ощутил веселье старого Мешка с костями.

      Дин вышел разведать, что случилось.

      – Мы могли бы разрезать его на кусочки поменьше, – предложил он.

      – Да, это было бы разумно, – согласилась Синдж. – Но тогда он благодаря нам вписался бы в планы по воскрешению мертвецов, а это бы всех взбудоражило.

      – Всех? – спросил я и спустился в коридор, больше не оступившись.

      – Чай готов, – отозвался Дин. – Колбаски и булочки разогреваются.

      Он скользнул обратно в кухню.

      – Хорошо, что, когда ты проделал этот трюк, ты не нес свой ночной горшок.

      – Да. Хорошо. Но с чего бы мне нести…

      – С того, что Дину трудно шагать вверх и вниз по лестнице. Ему нужно держаться обеими руками за перила.

      – Понял. А теперь расскажи о «взбудоражить всех».

      – Вести об убийствах и лаборатории по воскрешению всплыли наружу.

      Ничего удивительного. Слишком многие об этом знали. О чем я упоминал.

      – Ты был прав. Я слышала, что публика реагировала очень бурно. Может, потому, что горожане испортились, живя под прикрытием Гвардии и Конфиденциальной комиссии. Неорганизованная преступность уже не так распространена, как прежде. То, что произошло, испугало людей, и они хотят, чтобы навели порядок. Быстро.

      Мы вошли в кухню. Дин как раз ставил мой завтрак на небольшой массивный стол. Напротив меня он опустил чашу с печеными яблоками, любимым блюдом Синдж.

      Когда я садился, мой тазобедренный сустав негодующе скрипнул.

      – Как Морли? – спросил я.

      Загляну к нему, как только набью брюхо.

      – Без изменений, – ответила Синдж. – Но выздоравливает. Физически с ним все неплохо.

      – Но?..

      – Что-то