Его нельзя любить. Мария Высоцкая

на левую ступню.

      – Что с ногой? – спрашиваю, как только она забирается в салон.

      – Ничего.

      – Я тебя по-нормальному спросил, – дергаю ее за запястье, чуть резковато вдавливая Нику в сиденье.

      – По-нормальному? – смотрит на мои пальцы, что сжимают ее руку. – Мы, кажется, договаривались без рук, – прищуривается.

      Отпускаю.

      – Так нормально? – демонстративно закатываю глаза.

      Вот и беспокойся о ней после этого, ага!

      – Не очень.

      – Так что с ногой? – Отпускаю педаль тормоза, и машина начинает двигаться накатом.

      – За что-то зацепилась, когда убегала от собаки.

      – Подвернула?

      – Нет. Просто потянула мышцу, наверное.

      – Ясно, – откидываюсь в свое кресло.

      – Джентльмен из тебя так себе.

      – Не беси.

      Чуть давлю на газ. Машина оставляет за собой шлейф из поднятой с дороги пыли. Мы быстро движемся в сторону трассы. По идее, часам к пяти уже должны приехать на место, это если нигде не задерживаться.

      Если… Но я торможу в ближайшей точке, где есть аптека.

      Самому неплохо бы закинуться чем-нибудь обезболивающим, ну и Малининой эластичный бинт с ее побитой конечностью тоже не повредит.

      И вовсе это не забота. Просто не хочется на нее отвлекаться в дальнейшем. Как только мы прибудем на место, меня ждет яркая ночь в компании друзей. Наконец-то начнется отдых.

      Расплачиваюсь наличкой. По-другому сейчас не стоит. Проверять, заблочены ли карты, я не имею никакого желания, отец сразу вычислит, где мы.

      Даже Азарин уже отписался, что ему мой батя набирал, интересовался, не в курсе ли он, где я…

      Когда возвращаюсь в машину, выгребаю из пакета эластичный бинт и лед в пакетах.

      Глупость молча смотрит на то, что я купил.

      – Это тебе, – бросаю ей бинт.

      – Зачем?

      – Что за тупой вопрос? – Выдавливаю себе пару таблеток от боли и запиваю все это обильным количеством воды. – У тебя нога болит или у меня? – Звучит неубедительно, особенно если учесть… Пофиг.

      – Спасибо.

      Ника улыбается. Она не скрывает того, что мой жест пришелся ей по вкусу, а меня от этого разрывает еще сильнее. Это тупо подачка, это не забота. Она должна была воспринять это не как что-то хорошее!

      Пока она прикладывает к ноге лед, я рассматриваю свои пальцы, лежащие на руле, натянув на глаза очки.

      Ника ставит пятку на край сиденья, чтобы замотать ногу, а ее сарафан в этот момент задирается до бедра.

      Не сразу ловлю себя на том, что повернул голову. Мой взгляд скрывают очки, но даже при их наличии нетрудно догадаться, что я пялюсь на Никины ноги.

      Малинина вскидывает взгляд. Ее губы приоткрываются.

      Мы оба какого-то хера замираем.

      – Я не трогаю, – хмыкаю, а у самого губы пересохли. – Или смотреть теперь тоже нельзя?

      – Ты невыносим.

      Ника одергивает сарафан и, качнув головой, быстро разбирается с бинтом. Опуская ступню на шлепку.

      Мой пульс какого-то фига ускорился,