Его нельзя любить. Мария Высоцкая

них так всегда?

      – Всегда.

      – Из-за чего? Мне показалось, что Вячеслав Сергеевич неплохой…

      – Он очень хороший, Ника. Слава просто замечательный человек, – мама говорит с таким теплом, что я и сама чувствую, как попадаю в огромный, излучающий свет шар. – Ян бесится из-за развода. Слава с женой больше двух лет уже не вместе, но Ян его не простил до сих пор.

      – Из-за чего они развелись?

      Мама опускает взгляд.

      – Это тайна?

      – Бывшая жена Славы подсела на наркотики, – шепчет мама. – Он ее лечил, пытался вытащить. Принудительно и по ее согласию, но ничего не помогало. В итоге он просто опустил руки. Развелся.

      – Он бросил ее в такой ситуации? – я вопрошаю отрывисто, не без возмущения, за что получаю мамин строгий взгляд.

      – Все гораздо сложнее, Ника, когда человек не хочет, чтобы ему помогали, его ничего не спасет. Диану не останавливал ни любящий муж, ни сын. Они прожили шестнадцать лет, восемь из которых были отданы на борьбу с этой болезнью…

      – Она же жива?

      – Да. Слава помогает ей материально, до сих пор периодически определяет в рехаб, но толку от этого ноль. Как только она попадает в привычную среду, все начинается сначала. Ян с ней общается, ему ее жалко, вот он и бесится. Славу считает виноватым во всем. А когда мы решили пожениться, вообще с катушек слетел. Стал просто неуправляемым.

      В гостиной слышатся шаги, и мы с мамой умолкаем. Как по команде, начинаем ковыряться вилками в тарелках.

      – Всем приятного аппетита, – Ян выдергивает стул и усаживается за стол.

      Вячеслав появляется сразу за сыном.

      – Ладушка, может, вина?

      – Конечно, дорогой.

      Ян на эти разговоры лишь ухмыляется и крепко сжимает в руке столовый нож.

      – Главное – не подавитесь, – выдает громко.

      Я тут же еще более усиленно начинаю пялиться в свою тарелку.

      – Ника, тебя вот не тошнит от этих соплей? – он поворачивается ко мне. – Милая, дорогой, – передразнивает мою маму и своего отца капризным, раздражающим голосом.

      – Меня это не касается, – проговариваю четко. – Мы все взрослые люди.

      – Когда он твою мать кинет и променяет на соску помоложе, я уверен, ты меня поймешь. Ну так че? Пить-то будем?

      – Пошел вон из-за стола! – Вячеслав Сергеевич говорит максимально спокойно, несмотря на то, что покрывается красными пятнами.

      – Ты же так меня сюда звал. На что ты, бля, надеялся?

      – Следи за языком.

      – Или натравишь на меня своего Артёмку? Ха! Оля, тащи вискарь! – орет на весь дом Ян.

      – Я пойду, спасибо, – вышмыгиваю из-за стола.

      Мне неприятно здесь находиться. Вся эта злость, агрессия – они просто убивают. Мне за мою жизнь и так всего этого добра хватило.

      – Уже наелась? – снова Ян. – Может, выпьешь с нами? Ника!

      Качаю головой и спешу к выходу.

      – Да ладно тебе, мы три месяца будем сидеть с твоей бабкой и смотреть по вечерам новости.

      Не слушаю его и взбегаю вверх по лестнице. Боже, он такой же, как и все те гадкие