Его нельзя любить. Мария Высоцкая

сунув руки в карманы. У него максимально скучающий вид. Вот бы мне его выдержку. Его ничего не трогает. И вины он не чувствует. Я же сгораю со стыда и никак не могу хотя бы немного скрыть свой раздрай.

      – Мы с Ладой подумали и решили, что на все лето вы оба отправитесь к Серафиме Григорьевне.

      – К бабушке? – срывается с моих губ.

      – С фига ли? – тут же подключается Ян.

      – За словами следи, – осекает Вячеслав сына. – Раз вы так хорошо нашли общий язык, думаю, вам обоим будет полезно провести лето, не бездельно болтаясь по Москве, а помочь Серафиме Григорьевне с гостевым домом. Ян, это в первую очередь касается тебя.

      – Ты серьезно сейчас?

      Ян закатывает глаза и усаживается на подлокотник моего кресла.

      – То есть, по-вашему, мы должны батрачить хер пойми где все лето, потому что… Напомни-ка почему, папа?

      – Потому что я так решил. Поживешь пару месяцев как все нормальные люди, может, ума прибавится. Меньше времени будешь морочить Нике голову своими тусовками.

      Мама на его словах прячет взгляд, а я злюсь. Так сильно, что до крови расцарапываю себе руку ногтями. После всего, что я ей рассказала, она решила снова вернуть меня бабушке. Может, и заслуженно, конечно, просто я с чего-то решила, что мама хоть немного попытается меня понять. Наивная.

      – По поводу поступления, – продолжает Вячеслав, – Ника, ты пойдешь учиться в тот вуз, который хотела. Будешь архитектором, – он улыбается. – Обучение я оплачу. Ян до сих пор болтается, как фекалии в проруби, со своим выбором, поэтому я решил за него.

      – Ты у меня спросить не забыл? С чего вдруг, я…

      – Замолчи, или положишь на стол ключи от тачки своей. И все карты.

      Ян касается языком верхней губы, но замолкает. Только смотрит на них так, будто в своей голове уже покромсал маму и Вячеслава на мелкие кусочки.

      – Полетишь к Серафиме Григорьевне сразу после экзаменов. Выпускной пропустишь. Тусовок у тебя за эти годы достаточно было. Артём тебя сопроводит и будет сопровождать все эти три месяца.

      – Твой тупоголовый баран из СБ? Ты сейчас серьезно?

      – Я очень долго терпел все твои выходки. Нужно было еще несколько лет назад отправить тебя в закрытый интернат для трудных подростков, а я все жалел. Одно дело, когда ты разлагаешься сам, и совсем другое, когда втягиваешь в свою грязь других людей. Сначала Тимофей, теперь вот Ника.

      – Пошел ты!

      Ян швыряет брелок от машины отцу практически в лицо и, резко развернувшись, выходит из дома.

      – Далеко не уйдет, – Вячеслав смотрит сыну вслед и сжимает мамину руку.

      Как только за Яном закрывается дверь, его буквально сразу затаскивает обратно охрана.

      – Вы охуели тут все? Руки от меня убрал! Я тебе ска…

      – Артём, все, как мы договаривались, – кивает Вячеслав Сергеевич.

      Бугай ухмыляется и поддевает Яна за шиворот.

      – Остынь. Вячеслав Сергеевич разрешил любые методы воспитания.

      Я в ужасе наблюдаю за происходящим, нервно отгрызая ноготь на мизинце. Гелевое покрытие отдирается до середины ногтевой пластины.

      – Ника, –