Королевство Гаргалот. Гай Юлий Орловский

странную и для него непривычную, но все же работающую.

      – Ты… стратег, – проговорил он наконец с величайшим уважением. – Так все увязывать!

      Мне стало неловко, я отмахнулся.

      – Мастер, таких стратегов на монетку кучка. Не вздумайте рассчитывать на меня, как на стратега. Из меня даже тактик никакой.

      – В самом деле?

      – Только в одиночном бою, – подтвердил я, – но и там не сразу соображаю… Торможу чаще, чем хотелось бы.

      – А хотелось?

      – Нет, – буркнул я, – так говорится. Хотя не знаю, почему. Так что будем учиться все вместе.

      Он кивнул, заговорил об Антриасе, я в ответ как мог популярно рассказал о благоприятной на определенном этапе роли самовластия, когда самодурство многих мелких корольков ограничено железной властью одного самодура. Один самодур лучше, это всегда расцвет культуры, архитектуры и всего, что зовется прогрессом, но потом, конечно…

      – Ладно-ладно, – прервал он, – дальше вообще, чувствую, пойдут страшные вещи.

      – Так как создавать вино? – спросил я тут же. – Чтобы надолго?

      Он поморщился.

      – Планируешь создавать запасы? Не зная, где завтра ночевать будешь?

      Понсоменер остановился впереди, обычно так привлекает внимание таких ротозеев, как мы, иначе можем проехать и не заметить что-то необычное.

      Когда мы приблизились, лошадь Рундельштотта вздернула голову и, насторожив уши, тревожно ржанула. Я в беспокойстве оглянулся, еще одна из наших запасных повернула голову в сторону дальних кустов.

      Понсоменер сказал несколько напряженно:

      – Там за кустами люди!.. И у них кровь на топорах!

      – Быстро в круг, – велел Фицрой. – Не совсем хорошо, что вон те заросли подступили близко.

      Я поднялся во весь рост, прокричал:

      – Эй, мы видим вас!.. Кто бы вы ни были, но вам лучше поискать другую добычу!

      Рундельштотт пробормотал:

      – Нехорошо. А другие чем виноваты?

      – Другие пусть сами, – огрызнулся я. – Эволюционный отбор!

      Кусты распахнулись сразу в десятке мест, в нашу сторону ринулись с дикими воплями крепкие мужики с топорами в руках. Я машинально отметил, что Понсоменер как-то угадал, ни у одного ни меча, ни ножа, у двух передних кровь на лезвиях.

      Фицрой крикнул:

      – И это все?

      Понсоменер выхватил стрелу из тулы, я увидел только стремительное движение, как он накладывает стрелу на тетиву, щелчок, и вторая стрела на тетиве… Щелк, щелк, щелк – четыре стрелы в воздухе, но разбойники не успели сделать второй шаг, как четверо передних пошатнулись, роняя топоры и хватаясь за древка вонзившихся стрел.

      Фицрой заорал оскорбленно и прыгнул вперед, размахивая мечом.

      Рундельштотт чуть пригнулся, губы шевелятся, мне показалось, что старый чародей спокоен, то ли успел приготовить защитное заклятие, то ли уверен, что справимся.

      Я пригнулся тоже, руки изготовил