Королевство Гаргалот. Гай Юлий Орловский

мигом поравнялся со мной, пахнуло запахами по крайней мере трех сортов вин, когда он только успел, но глаза блестят живо, тут же спросил шепотом:

      – Кто тот убитый, не узнал?

      – А я при чем? – буркнул я. – Это дело королевской охраны. Мы скоро вернемся к своему флоту.

      Он всмотрелся в меня хитрыми глазами.

      – Точно ни при чем?.. И не связано с возвращением принцессы?

      Я подумал, пожал плечами.

      – Вот это не знаю. Возможно, пятой колонне пришлось перейти к запасному плану. Какому? Не знаю. Но если Антриас не дурак, а он точно не дурак, то наверняка подстраховал каждый шаг. Или хотя бы важные шаги.

      – Думай, – сказал он, – чтоб не застало нас врасплох.

      – Нас? – спросил я. – Фицрой, ты вообще-то кто?

      Он нагло рассмеялся.

      – Еще не понял? Вот и хорошо, а я не скажу. Ты собираешься проследить ниточку или же сразу, как всегда, к главному?

      – А что я ему скажу? – поинтересовался я. – Этому главному?

      Он изумился:

      – Скажешь? Что-то новое. Я думал, сразу в лоб!.. Стареешь, умничать начинаешь.

      Гвардейцы у ворот королевского сада распахнули обе створки, а офицер отдал честь. Я помахал рукою, а Фицрою буркнул:

      – Начинаю. Что-то меня метаморфозит. Чем становлюсь сильнее, в смысле – старше, тем больше трушу. Все думаю, а вдруг не так, а вдруг неправомерное применение силы.

      – Чего-чего? – переспросил он в диком недоумении. – Это чего такое?.. Как может быть сила неправомерной в наших благородных руках? Другое дело, если у противника, а то и вовсе у врага… Мы же всегда правы, не знал?

      – Если бы не знал, – согласился я, – то не спал бы так крепко. Пока что совесть не мучает. Так, иногда попискивает…

      – Придуши, – посоветовал он. – Ишь, распопискивалась!.. Нечего попискивать в серьезных делах.

      – В серьезных, – согласился я, – не до совести.

      – Я же вижу, – сказал он, – ты нацеливаешься на что-то серьезное, тут не до попискивания.

      Я взглянул исподлобья.

      – Что, заметно?

      Он ухмыльнулся.

      – Еще бы. Можно подумать, ты потерял дар Улучшателя, но мне со стороны виднее. Ты ничего не теряешь, а только гребешь к себе, как всякий зверь. За это время у тебя аппетиты выросли, уже не до прялок…

      – Только бы другие не заметили, – пробормотал я. – Прибьют!.. Надо осторожненько. У нас же ничего нет, кроме силы.

      Он вытаращил глаза.

      – Так чего тебе еще?

      – Не прикидывайся, – посоветовал я. – Ты не настолько прост, как рисуешь себя для нас, таких наивных и доверчивых, что даже бить их рука не поднимается.

      Понсоменер и Рундельштотт впереди проехали под аркой городских ворот, дальше распахивается такой чистый и ясный простор, словно там вообще не ступала нога человека.

      Здесь не гвардейцы, стражники попроще, но и они, похоже, слышали о моей грозной славе, выпрямились и проводили меня блистающими глазами.

      Ехали,