Кровь и струны. Шая Воронкова

вот так было едва выносимо, словно держать на плечах каменную глыбу. Наконец, молодая госпожа вновь подала голос:

      – Пять вернингов в неделю тебя устроит?

      Сердце сделало кувырок и забилось еще быстрее, чем до этого. Едва сдерживая рвущуюся наружу радость, Марита скупо кивнула, ничем себя не выдав. Сейчас она готова была стать даже крысой, если ей пообещают за это заплатить.

      Герб Реплихов представлял из себя черный цветущий чертополох, заключенный в желтый круг. Из того, что Марита слышала про этот род, ей больше всего запомнились шутки. Реплихов сравнивали с репейником, сорняками и липкой смолой. Леди Бланка эти слухи подтвердила, сразу же прицепившись намертво.

      «А как в Вентонии? А правда, что вы просто закапываете мертвецов в землю? Отвратительно. А все вентонцы видят ложь? Я вру? А сейчас?» Поток вопросов остановился, только когда госпожа задремала, убаюканная мерным покачиванием кареты. Вторая служанка, та самая пухлая урнийка, заплетавшая леди волосы, тоже то и дело клевала носом. Только Марите не спалось.

      Она со вздохом повела плечами. Леди Бланка была в них более узка, так что старое платье госпожи жало и, казалось, вот-вот могло разойтись по шву. Плавный изгиб ассиметричной юбки должен был кокетливо приоткрывать часть ноги, но из-за низкого роста почти волочился по земле, а объемные рукава делали плечи некрасиво широкими. Марита чувствовала себя в этом изящном платье, как осел в дорогой сбруе. Еще и фляга, притороченная к поясу, мешалась. Но делать нечего – здесь их носили все, кроме детей.

      Марита перевела взгляд на лицо леди Бланки. Та сидела, чуть откинувшись на мягкую бордовую спинку и прислонившись к стене щекой, и тихо сопела. Сейчас госпожа наконец-то походила на человека, а не на красивую куклу: рот забавно приоткрылся, а одна из прядей съехала на глаза.

      «Что же ты задумала?» – спросила Марита про себя, с опаской вглядываясь в безмятежное лицо. Сразу же взять новую служанку на бал – еще куда ни шло. Но зачем отдавать ей свой наряд?

      – Твоя одежда слишком поношенная. Да меня засмеют! – вот как это объяснила сама госпожа.

      Да, другие девушки в поместье носили вещи подороже, но Марита чувствовала в происходящем подвох, будто зверь, учуявший спрятанный под листьями капкан по стальному душку. И это не давало насладиться мягкими сиденьями и прохладным ветерком, покачивающим тонкую шторку. Нет, надо все выяснить, пока есть возможность. Только как? Ответ тут же глумливо возник в сознании, такой очевидный и такой нежеланный. Она не должна… Но время бала приближалось, а госпожа не спешила раскрывать все карты. Ладно, в последний раз. Марита вновь прислушалась к чужому мерному дыханию и, убедившись, что госпожа действительно спит, чуть наклонилась вперед.

      – Эй, Аделла, – шепотом позвала она.

      Вторая девушка вздрогнула и суетливо завертела головой по сторонам.

      – Приехали?

      – Нет, – Марита помедлила, подбирая слова. Это далось непросто – старые навыки успели покрыться пылью и теперь казались чужими. –