Кровь и струны. Шая Воронкова

здесь грязной, заплаканной замарашкой, так и не вспомнившей, что такое свобода.

      Марита глубоко вздохнула, прикрывая глаза, и один за другим начала воскрешать давно забытые навыки, слой за слоем наращивая на себя чужую личину. С каждым следующим разум все сильнее пустел, а паника отступала, пока не пропала совсем. Когда веки Мариты вновь дрогнули, она больше не была собой. Рот испуганно скривился, ресницы кукольно задрожали. Картинно закатив глаза, Марита обмякла и рухнула на землю, накрыв руку леди Бланки собой.

      В нос ударил запах гнили и земляная пыль. Живот дернулся от отвращения, но Марита запретила себе думать. Это просто кукла. Одеяло. Мешок соломы. Пальцы слепо зашарили по земле, уперлись в бок кареты, царапнув дерево. Марита стиснула зубы. Сохранять видимость того, что она неподвижна, оказалось сложно. Она протянула руку ниже, и пальцы вновь ткнулись в землю, а потом в липкую кожу, прежде чем наконец сомкнуться на холодном металле.

      Послышалось лошадиное ржание, потом шелест и звук шагов. Пальцы дернулись, но чужая конечность не поддалась, будто одеревенела. Ну же! Марита выдохнула и в последнее мгновение сумела содрать с пальца перстень и зажать в кулаке, прежде чем ее схватили за шиворот и дернули вверх. Мир смазался, ткань с треском порвалась, оголив часть спины.

      Марита дернулась, пряча руки за спину, и огляделась. Перед ней стояли двое, и отличались они так разительно, словно пришли из разных миров.

      Первый был с юга – это выдавала и золотистая кожа, и длинные каштановые волосы, перекинутые на плечо. Он разглядывал Мариту с живым любопытством, придерживая старую широкополую шляпу. Второй, здешний, тоже глядел на нее, но скорее холодно, оценивающе. Жилистый, весь напряженный, как натянутая струна, он был одет в разы проще первого, по-воински скупо. Но при этом словно возвышался над остальными.

      Похоже, именно урниец и дернул Мариту за платье – он задумчиво вертел в пальцах кусочек желтой ткани. Ветер трепал неровно обкромсанные рыжие волосы.

      – Смотри, Яс, она в цветах Реплихов, – негромко сказал измовец, погладив аккуратную бородку.

      Даже его голос звучал мягко и певуче, будто лютня.

      – Без тебя вижу, – отозвался урниец и повернулся к Марите. На его правой щеке кляксой мелькнуло бледное родимое пятно. – Кто ты?

      Смерив Мариту взглядом, он помахал перед ней обрывком ткани. Та раскрыла рот – и тут же его захлопнула. От страха перстень едва не выскочил, пришлось поспешно натянуть его на палец. Мысли хаотично заметались в голове, как вспугнутые птицы. Ничего не получится. Стоит подробнее расспросить, и Марита расколется, будто гнилой орех. Мелко задрожали губы. Неужели все кончится так?

      Пока она молчала, терпение Яса кончилось. Мужчина прищурился и неуловимо шевельнул рукой. В следующее мгновение его меч уже утыкнулся в горло Мариты острием. Чуть-чуть – и коснется кожи. Все произошло так быстро, что она даже не сразу осознала грозящую опасность, а только глупо распахнутыми глазами уставилась на лезвие.