Ф. А. Абрамов. Сборник. Федор Абрамов

перед ошарашенным мужем.

      – Да я сам видел, – упрямился еще Терентий.

      – А ты не все верь своим глазам, верь и жениным…

      Лукашина Варвара облюбовала сразу же, как только увидела. Мужчина интересный, интеллигентный, а к интеллигентам Варвара всю жизнь была неравнодушна, – не было в Пекашине учителя, которому бы она не строила куры.

      Одно смущало Варвару: больно уж растяпистым да несообразительным миленочек оказался. В лесу повстречались – даже губы не обогрел. К колодцу вызвала, кажись, все растолковала, что и как… Слепой бы дорогу нашел. А этого всю ноченьку прождала – не дождалась.

      Раздумье взяло Варвару. Может, к культурности привык, поделикатнее с ним надо? Целый месяц деликатничала, – так, несолоно хлебавши, и уехала в Росохи. И вдруг на Синельге глаза ее открылись. Кажется, гром небесный бы разразился над головой, и то она так не изумилась бы, как изумилась, перехватив тревожный, полный ласки и обожания взгляд Лукашина, которым он сопровождал каждое движение Анфисы.

      «Ну нет, – сказала себе Варвара, – чтобы я да отступилась, чтобы из-под носа у меня выхватили – в жизни не будет! Уж коли эта святоша обхаживает его, так мне сам бог велел». И Варвара, призвав на помощь весь свой опыт, пошла в решительное наступление.

      Вечером, поджидая Лукашина из бани, она встречала его не простым чаем. На столе красовалась неполная бутылка разведенного спирта, который ей с великим трудом удалось раздобыть в райцентре.

      – Вот как у нас, и вино… – сказал приятно удивленный Лукашин, подсаживаясь к столу.

      Варвара игриво прищурила карий глаз:

      – А для милого дружка и сережка из ушка.

      Лукашин смутился, не нашелся, что ответить, и, чокнувшись, выпил.

      – Каково винцо? Не горько?

      Он поднял глаза и встретился с таким откровенным, ласкающим взглядом, что опять смутился.

      – Жарко чего-то… Зря топила сегодня.

      Варвара расстегнула ворот кофточки. Хмель кинулся в голову Лукашину.

      – Что это ты сегодня вынарядилась? Праздник какой? – вдруг с раздражением и даже озлоблением сказал он.

      – А что нам не наряжаться? – Варвара опять игриво посмотрела на него. – Мы партейностью не взяли – может, чем другим… Аль уж это как? Не ценится?

      Она легко выпрямилась и, не спуская с Лукашина горячего прищуренного глаза, медленно, так, чтобы можно было разглядеть все ее достоинства, раза два повернулась перед ним.

      – Ну как? – спросила Варвара, заглядывая ему в глаза.

      В глазах ошеломленного Лукашина все еще мелькали ее красивые смуглые ноги, путавшиеся в белой нижней юбке. И прежде чем он понял, что делает, руки его жадно обхватили гибкое, податливое тело Варвары.

      Варвара первая услышала скрип двери. Какое-то мгновение, не дыша, она смотрела на Анфису, потом притворно вскрикнула и кинулась в соседнюю комнату.

      Лукашин сидел, ничего не понимая, и, растерянно мигая глазами, улыбался. Но когда он увидел бледное, вздрагивающее лицо Анфисы, он с ужасом начал понимать, что случилось.

      – Анфиса,