Ф. А. Абрамов. Сборник. Федор Абрамов

моей избы не уйдешь!

      – Вот так-то лучше, – добродушно заулыбались колхозницы, которым хорошо была известна цена Трохиного хлебосольства.

      Случилось это еще до колхозов. Жил тогда Трофим бедно, еле концы с концами сводил – и все, как говорил он сам, из-за чертовой бабы, которая таскала ребятишек, как щенят. Из-за этого Трофим сделался страшно скуп, пытался экономить на всем, и прежде всего на еде. В Великий пост, рассказывают, ребятишки у него макали молоко шилом через тряпицу. По словам же Трофима, они это делали из-за своего примерного благочестия. И, однако, не проходило ни одного праздника, чтобы Трофим не напивался «в стельку», «в дымину», как он любил выражаться, и чтобы не орал на всю деревню: «У Трохи вина – Двина!»

      Мужики с завистью поглядывали на Трофима и одного понять не могли: откуда же у него такие деньжищи?

      Но скоро разгадка явилась сама собой.

      Однажды о Богородице Трофим по своему обыкновению шел пошатываясь по деревне и во всю глотку кричал излюбленные слова: «У Трохи вина – Двина!» Около магазина ему повстречался пекашинский зубоскал и пьяница Пека Векшин, который тут же бесцеремонно стал навязываться в гости.

      Трофим было на попятный: есть, мол, квас, да не про вас, но кругом были люди, и он, быстро передумав, хлопнул Пеку по плечу:

      «Пойдем, Пека, запою! До белой горячки запою…»

      Дома Трофим усадил дорогого гостя за стол и после долгой отлучки из избы вернулся с четвертинкой.

      «Начнем с маленькой, а к окияну приплывем», – успокоил Трофим Пеку.

      Ну, с маленькой, так с маленькой – лишь бы к окияну приплыть.

      Выпили по рюмашечке.

      «Что, парень? – крякнул от удовольствия Трофим. – Небось как Христос по сердцу прошел? У Трохи не вино – причастье»«

      Выпили еще по одной. Вдруг Трофим спрашивает:

      «Ты, Пека, того… не запьянел?»

      «Да с чего? Уж не с этого ли наперстка?»

      «Трохин наперсток иного ведра стоит», – отрезал Трофим.

      После третьей он снова спросил:

      «Налить еще, Пека? Устоишь? Дойдешь до дому?»

      Пека только руками развел.

      «Да ты смеешься, Трофим?»

      «Какой тут смех, когда ты руками машешь?»

      Пека вспыхнул, начал вставать из-за стола. Трофим Пеку успокаивать, а тот свое – хочет встать. За этой возней кто-то из них нечаянно смахнул со стола рюмку.

      «Ты во как! Посуду бить! – взбеленился Трофим. – Это за мое-то угощенье?»

      Пека оторвал от себя хозяина, кинулся к дверям. Тогда Трофим заорал на всю избу:

      «Макса, хватай его! Он с пьяных глаз весь дом разнесет».

      В ту же секунду с полатей соскочил старший сын Максимко и по-медвежьи облапил сзади Пеку.

      А через несколько минут Трофим шел по деревне и всем встречным говорил:

      «Пеку Векшина запоил сегодня. Всю посуду у меня перебил. Лежит на сеннике без задних ног… Весь дом винищем провонял. Скотина от тошноты стоном стонет – хоть из двора выводи».

      Постепенно около Трофима собралась толпа любопытных, которая выразила желание посмотреть на распьянющего