Тирольский оборотень. Книга 1. На тропе волка. Александр Ланс

нарушил закон, – строго говорит Хофлер.

      – Только это, немножко, – жалобно произношу я.

      Строю из себя невинного ягненочка, а у самого кулаки сжимаются. Ну, Хаусер, собака сутулая, получишь ты у меня в клайн-мондциклус. Устрою я тебе веселые деньки. На камеру он меня снимает и егерям сливает. Додумался.

      – Так, ты спал всю ночь в своей комнате и из дома не выходил? – уточняет Винтер.

      – Да, – киваю я.

      – Поставил сыворотку и не обращался при луне? – вставляет Хофлер.

      – Да, – твердо говорю я, прямо смотря ей в глаза.

      Она подходит к столу и откидывает крышку контейнера, смотрит на шприцы. Черт, нужно было убрать контейнер в шкаф, теперь поздно.

      – Я смотрю, в этом цикле у тебя ни один шприц не использован, – говорит Хофлер, глядя на заполненные ячейки контейнера.

      – Ээээ… – тяну я. Не знаю, что придумать в оправдание.

      – Собирайся, поедешь в участок, – говорит она и швыряет в меня мою одежду.

      Судорожно сглатываю и смотрю на отца, его взгляд обжигает, проникает в мой мозг, и отец невербально орет на меня: «Ты сам во всем виноват, теперь сам и выпутывайся!» Это обычная телепатическая связь между оборотнями, позволяет нам тайно общаться в присутствии чужих.

      – Но я не превращался ночью в волка, и никуда не выходил, – мямлю я.

      – Вот в участке и проверим, – говорит она и забирает мой смартфон со стола, – узнаем твои передвижения по телефону.

      Пожимаю плечами. Как она себе представляет, что волк будет со смартфоном по лесу бегать?

      Натягиваю джинсы, футболку, худи, она внимательно следит за моим одеванием. Я ищу глазами носки, но их почему-то нигде нет. Ладно, надену чистые, достаю их из шкафа. В принципе я готов, смотрю на неё.

      – Обувайся, – говорит она.

      – У меня там кроссовки, в прихожей, – тихо отвечаю я.

      – Значит, внизу наденешь. Давай сюда руки, – велит она.

      Протягиваю ей руки, и она застегивает тяжелые металлические наручники на моих запястьях. Противооборотничьи, они массивнее и тяжелее обычных. Грустно вздыхаю.

      Они вдвоем вытаскивают меня из комнаты, держа с двух сторон за руки, повыше локтей, словно я вот-вот могу сбежать. Спускаемся на первый этаж, а там Катарина с мелкими. Даниэль и Крисоф испуганно на меня смотрят.

      – А почему чужие дядя и тетя забирают Ксанди? – спрашивает Крисоф, держась за мамкину юбку и строя плаксивую мордочку. Кажется, он вот-вот разревется.

      – Потому что это егеря, – шепотом говорит Даниэль братишке. – Они забирают оборотней.

      Возле порога сую ноги в кроссовки, и меня выводят из дома. Садят на заднее сидение джипа, и Хофлер пристегивает мои руки к хромированной дуге, идущей поверху салона. Труба толстая, мощная, на болты посаженная к железному корпусу егерского джипа, не вырвать.

      – Зачем это? – бурчу я.

      Мне неудобно сидеть с поднятыми вверх руками, хорошо хоть я на заднем сидении и меня никто не увидит из знакомых.

      – Чтобы не сбежал, – ухмыляется