Тирольский оборотень. Книга 1. На тропе волка. Александр Ланс

рыба, Штеф, рыба! – ржу я и демонстративно хлопаю себя по лбу.

      – А что с ней? – спрашивает Штефан, посмотрев на меня через зеркало заднего вида. – Я специально хорошую подбирал, большую и вкусную, жирненькую. Тебе не понравилась что ли?

      – Она морская, – со стоном произношу я.

      – Ты не ешь морскую? – удивляется он.

      – Я вообще сырую не ем, – бросаю я.

      – А, – хмыкает Штефан. Затем выдает ещё хлеще: – В следующий раз куплю тебе копченную.

      – Боже, Штеф! По-твоему, это нормально, когда медведь достает из горного ручья морскую скумбрию? – рычу я.

      – Аааа, ты в этом смысле, – протягивает он. По ходу до него наконец дошло. – Всё равно никто не заметил, – ржет он.

      – Это я постарался не особо её показывать, – ворчу я.

      – Да ладно, что ты такой бука? Раньше был веселее, – вдруг говорит он.

      – Раньше и времена другие были, – вздыхаю я.

      – Ладно, не грусти. Это же ненадолго. Вот полнолуние пройдет, и всё будет хорошо, – пытается меня успокоить Штефан.

      – А потом полнолуние придет снова, – ворчу я.

      – Мда…

      Несколько минут мы едем молча. Я понимаю, когда я злой, я невыносим, но в последнее время я всегда злой, когда луна заходит за половину. И у меня часто бывают такие резкие перепады настроения.

      – На следующем перекрестке сверни направо, – наконец я подаю голос.

      – Зачем? По прямой же быстрее, – не понимает Штефан.

      – Отвезешь меня задворками и высадишь, не подъезжая к дому, – объясняю я, – пройду задним двором.

      – Всё у тебя конспирации, – усмехается он, но всё же поворачивает. – А там, между прочим, дорога плохая.

      – А я так-то якобы заперт у себя в комнате до самого клайне, – бросаю я.

      – Ты же не ребенок. – Штефан изумленно поднимает брови.

      – Скажи это моему отцу, – бурчу я. – Изомеры до двадцати одного года теперь считаются несовершеннолетними.

      – Серьезно? – удивляется Штефан.

      – Угу.

      – Так тебе и пиво нельзя, – смеется Штефан.

      – Угу, – снова вздыхаю я. – Вот прикинь, тебе исполняется восемнадцать, тебе можно уже алкоголь, сигареты и секс. Ты пробуешь всё это, входишь во вкус, но вот только отмечаешь свое девятнадцатилетние, как выходит новый закон и хоба – ты снова несовершеннолетний и тебе ничего нельзя!

      – Жестко, – сочувственно произносит он.

      – Так, стоп, тормози, егеря! – резко вскрикиваю я, заметив возле своего дома егерской джип с проблесковыми маячками.

      – Вот черт, – сплевывает Штефан и жмет по тормозам.

      С минуту тупо пялимся на джип инспектора Хофлер. Оранжевые отблески от сигналок бегут по еловым веткам, и у меня в тревоге сжимается сердце.

      – Оперативно, – медленно произносит Штефан, оборачиваясь ко мне. – Но не могли же они так быстро догадаться?

      – Не могли, – киваю я.

      – Хорошо, что мы подъехали со стороны леса, а не с главного входа.

      – Я же говорил, –