Улан Далай. Наталья Илишкина

Батырка, забыл спросить. Мне имя Бембеной жены нужно и детей тоже. Собираем списки на государевы выплаты вдовам и сиротам.

      Растерялся Баатр. По «Степному уложению» должен он теперь взять Байн себе второй женой, значит, уже не вдова будет. Очир брату не кровный сын. А кровный пока не родился. Имени нет еще.

      – Я потом заеду, – пообещал писарю.

      Малдашка не стал настаивать, только пожал плечами:

      – Ладно. Потом. Белой дороги!

      Припорошенная свежим снегом дорога была белее некуда. Вспомнилось Баатру давнее недоумение Мишки: зачем желают белой дороги, когда зеленая куда как лучше? Вспомнилось, как ехали они, женихи, по цветущей степи свататься. Дорого бы он сейчас дал, чтобы вернуться в то благословенное время. Но назад дороги не бывает. А от мыслей о будущем холод сковывал горло.

      Глава 5

      Август 1905 года

      – «Пара рук. Пара кур. У Шуры косы русы». Учитель-бакша, что такое «русы»?

      Харти Кануков обвел глазами классную комнату, задержавшись взглядом на потрескавшемся портрете царя, потом посмотрел за окно, где в горячей придорожной пыли купались куры, задумался.

      – Ну, это такой цвет, как выгоревшая трава, – наконец нашелся он.

      – «Кому сала? Кому молока? Каша суха». Учитель-бакша, как это каша может быть суха?

      – Без масла то есть.

      – Все равно не суха, – не согласился на этот раз Баатр. – Вода-то в ней есть! «Волк уволок нашу козу. Волк – вор. Выпалил в ворону, а попал в корову». Пьяный, что ли, был?

      – Это поговорка. То есть целился во врага, а убил кормилицу.

      – «У осы усы». А вы, учитель-бакша, почему усы не носите? С усами больше уважения.

      Лицо Харти Канукова заалело. Он ребром ладони потер под носом, словно проводя инспекцию своей растительности.

      – Плохо растут, – признался он.

      – А сколько же вам зим?

      – Двадцать две, – подавив вздох, сказал Кануков.

      – Двадцать две всего, а вы уже три года учитель! – с восхищением воскликнул Баатр.

      – Я числюсь в школе помощником, – разъяснил Кануков. – Калмыкам не дозволено занимать должность учителя.

      – Жизнь несправедлива. Вот вы – такой умный, а за учителя вас не считают. Хоть и приравнивают ваше занятие к строевой службе. А у меня последнюю корову сосед увел.

      – За что забрал?

      – А дети наши подрались. Соседский назвал моего сиротой-оборванцем. Стали деревянными шашками махаться. Мой соседскому в глаз попал. Сосед тут же к атаману – жаловаться. Атаман – его родственник. Постановил мне корову соседу отдать.

      – Это серьезная беда.

      – Серьезная, – подтвердил Баатр. – У соседа теперь пять коров, а у меня ни одной.

      – Сын в казаки готовится?

      – Готовится. Тоскует он очень. Мой брат ему приемным отцом был. Ждал мальчишка, что отец с войны японскую шашку ему привезет. А отец не вернулся. И мать приемная вдобавок при родах