Улан Далай. Наталья Илишкина

русские зайсанги[11]. Цаган-хану доску какую-то подали с золотой каемкой. Он ею машет.

      – Это он иконой благословляет. На иконе – русский бурхан.

      – А отцу русский бурхан поможет?

      – Поможет. Он ведь за русского хана воевать идет.

      Баатру тоже хотелось бы на государя императора взглянуть. Но вокруг тумен[12] народу, вперед не пробиться. А степь вокруг Персиянского лагеря плоская, как вода на озере Маныч. Ни холмика, ни камня, ни деревца. Баатр пошевелил затекшей шеей, похлопал мальчика по ноге.

      – Ты давай, Очирка, не молчи.

      Очир заерзал.

      – Мне, дядя, нужно облегчиться.

      Выбрались из толчеи, примочили вытоптанную траву. Несмолкаемое «ура» оглашало степь. Станичный люд махал картузами. Атаманы потрясали хоругвями.

      – Обратно не влезем, – оценил обстановку Баатр. – Давай телегу поближе подгоним.

      Подогнали, развернули задом, встали во весь рост, открылся полный обзор. Самодержец восседал на лошади, перед ним, задрав голову и взяв под козырек, стоял невысокий пузатый человек в мундире. Он что-то говорил, время от времени пружиня коленями, словно пытался выпрыгнуть из сапог.

      Вспомнил Баатр, как обрадовался Бембе, когда прискакал на хутор вестовой. Хуторяне не знали, какие такие японцы и что с русским царем не поделили, не казачьего ума дело. На то казак и родился, чтобы царю пригодиться. Бембе в момент оседлал коня – и к атаману. А там уже очередь выстроилась – молодые да резвые, все в бой рвутся; к тому же стало известно, что по 100 рублей дадут каждому на лошадь и обмундирование. А надо всего пять человек.

      Кота Шульбинов привел своего старшего сына и сказал:

      – Нам сто рублей не нужны, пусть пойдут в общую казну. Я на свои деньги сына соберу!

      Атаман созвал старейшин. Устроили среди добровольцев состязание: джигитовка, рубка и рукопашная борьба. Бембе первым номером вышел, хоть ему уже за тридцать зим. Только он на всем хуторе с обеих рук шашкой рубить способен. А Шульбинова сына и с конем не взяли – старики сказали:

      – Позора не хотим!

      Бембе так обрадовался – будто уже войну выиграл. 100 рублей на хорошего строевого коня не хватило: барышники как узнали про мобилизацию, тут же подняли цены – так Бембе сдал в аренду на пять лет пай пахотной земли тому же Шульбинову. Но зато и конь, и седло, и шашка что надо!

      – Дядя, а сколько дней надо кочевать, чтобы до японцев добраться?

      – Год, наверное, – предположил Баатр. – Но твой отец вместе с конем на поезде поедет.

      – Я когда вырасту, тоже пойду воевать с японцами, – решительно сказал Очир.

      – Не успеешь, – засмеялся Баатр, – их раньше победят.

      – А с японцами за что воюют?

      – За землю.

      – За русскую?

      – Нет.

      – За японскую?

      – Нет.

      – За чью?

      – За маньчжурскую. Калмыцкие предки – ойраты – с маньчжурами много сражались.

      – Победили?

      – Проиграли, – нехотя признался Баатр.

      – А теперь

11

Зайсанг – здесь: князь.

12

Тумен – в данном случае синоним слова «тьма (народу)». Исторически «тумен» – боевое соединение в 10 тысяч воинов в монгольской армии XIII–XV веков.