Вычисляя звезды. Мэри Коваль

появилась пузырящаяся, словно гейзер, лужа воды. Камера развернулась, обнажая горизонт, и масштаб изображения стал полностью ясным.

      Оказалось, что граница темной почвы представляет собой кольцо выжженной земли диаметром в сотни миль, и берега Чесапикского залива не просто затопило – все побережье перестало существовать. Вокруг простиралось лишь бурное море.

      От воды интенсивно шел пар.

      Я непроизвольно выдохнула, будто меня ударили в живот.

      Миссис Линдхольм повернулась на стуле. Немедленно скрыла собственные страхи и горе. Превратилась в отменную хозяйку.

      – Слава богу! Вы, похоже, чувствуете себя лучше.

      – Я… Да… – Я сделала шаг к телевизору.

      – На Восточном побережье объявлено чрезвычайное положение. Армия, Военно-морской флот, Военно-воздушные силы и Красный Крест мобилизованы и оказывают максимально возможную помощь нуждающимся в том беженцам.

      Камера переключилась на кадры с места, где сотрудники гуманитарных организаций собирают беженцев. На заднем плане рядом со своей матерью ковыляла маленькая девочка с ужасными ожогами на руках. Должно быть, Метеорит упал как раз во время утренней перемены.

      А я-то думала, что все, что накрутила себе, будет хуже реальности. Оказалось, что я ошиблась и реальность выглядит куда ужаснее, чем любые из моих домыслов.

      Миссис Линдхольм решительно выключила телевизор и обратилась ко мне:

      – Достаточно негатива. Вам он сейчас категорически противопоказан. То, что вам сейчас необходимо, – это плотный ужин.

      – Не хочу быть для вас обузой.

      – Чепуха. Я бы не позволила Юджину привести вас, если бы изначально сочла обузой. – Она встала, заткнула носовой платок за пояс юбки и продолжила говорить: – Пойдемте на кухню. Там найдется что-нибудь из еды для вас.

      – Благодарю, – только и пробормотала я. Отказываться от еды было бы невежливо.

      Мои босые ноги холодил линолеумный пол кухни. Стены с белоснежными подвесными шкафами были выкрашены в мятно-зеленый цвет.

      Интересно, убралась ли она после того, как ей сообщили, что здесь появлюсь я, или в стенах ее дома всегда царит столь идеальный порядок?

      Она открыла холодильник, и я заподозрила последнее, поскольку вся еда там была в одинакового размера разноцветных пластиковых контейнерах. Должно быть, у нее был друг (или подруга), который продавал такие.

      – Как насчет сэндвича с ветчиной и сыром? – спросила меня она.

      – Может, просто с сыром?

      – После такого дня, что вам выпал? Несомненно, вам нужен белок.

      Мама говорила, что всегда лучше поскорее расставить точки над «i», следуя ее наставлению, я заявила:

      – Я и мой муж – евреи. Мы не ортодоксы, но свинины тем не менее не едим.

      Она приподняла брови.

      – В самом деле? Что ж… Взглянув на вас, никогда бы не догадалась.

      Я была гостем в ее доме, и идти мне было некуда, а она исходила из самых благих побуждений. В общем, я сглотнула