Стать верным, или Опрокинутый ад. иерей Алексий Тимаков

Но надо честно признаться, что мы с тобой исходили из одной непроверенной посылки…

      Бармен (с радостью): Какой?!

      Старик: Мы с тобой исходили из того, что в жизни есть смысл. Мы негласно положили это в суть наших рассуждений. Так вот, если в жизни есть смысл, то есть Бог, а если Бога нет, то и смысла в жизни нет. Это очень неплохо исследовали русские философы Семён Франк и Евгений Трубецкой[14]. Доказать здесь ничего нельзя. Есть только внутренний нравственный выбор, воля каждого человека: есть смысл в жизни или его нет…

      Бармен: И как же это разрешается?

      Старик: Опять только внутренней интуицией: или я внутри себя полагаю, что в жизни есть смысл и этот смысл – безусловный, или – нет.

      Бармен: Безусловный, то есть существующий вне зависимости от меня?

      Старик: …и наполняющий собою всё мироздание, а значит, меня обнимающий, включающий в себя. Просто многие этот смысл ограничивают и сводят к некой утилитарности…

      Бармен: А он именно потому смысл, что всеобъемлющ?

      Старик: По крайней мере, я так полагаю, и у меня по-другому не получается. И важно то, что все эти три категории, которые оправдывают этот смысл, друг без друга не существуют, но каждая узнаваема и ощущается отдельно, каждая сама по себе, а образ восприятия – один.

      Бармен: Почему это так важно?

      Старик: Потому что, как мне кажется, это образ Троицы, который можно прочувствовать через самого себя. Был один киник, то бишь циник, как и ты, один из основателей этой самой кинической школы. Звали его Диоген.

      Бармен: Который попросил подвинуться Александра Македонского, чтобы не загораживал ему солнце?

      Старик: Он самый. Но ещё он знаменит тем, что днём ходил по улицам Афин с фонарём, утверждая, что ищет человека.

      Бармен: Нашёл?

      Старик: Похоже, что нет. Но вот один из его последователей, Понтийский Пилат…

      Бармен: А он тоже был киником?

      Старик: Говорят, что да. Так вот, он как-то вывел перед беснующейся толпой одного ненавидимого этой толпой Проповедника, изувеченного пытками, и громко объявил: се, Человек! (Ин. 19:5).

      Бармен: Вы хотите сказать, что он нашёл ответ на вопрос своего предшественника?

      Старик: Почему бы нет? Вряд ли он это сознавал, но как такое не сопоставить? Тем более что этот Проповедник Сам о Себе говорил очень даже интересные вещи…

      Бармен: Какие?

      Старик: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14:6).

      Бармен: «Я есть истина»? Христос есть Истина? Вы верите, что Он – Бог?

      Старик: Разумеется, я же православный христианин. А любимый Его ученик сказал о Нём: Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин. 4:16).

      Бармен: Бог есть любовь?

      Старик: Да. А ещё Он – Творец. Без этого определения, если рассуждать о Боге, никак не обойдёшься. С этого начинаются наши представления о Нём: В начале сотворил Бог небо и землю (Быт. 1:1), – это самая первая строчка Священного Писания.

      Бармен:

14

У этих философов есть книги с одинаковым названием: «Смысл жизни».