Стать верным, или Опрокинутый ад. иерей Алексий Тимаков

И в чём же тут сердцевина?

      Бармен: В любви?

      Старик: Принимается. На Памятнике героям Плевны есть надпись: бо́лши сея́ любве́ никто́же и́мать, да кто ду́шу свою́ положи́т за дру́ги своя́ (Ин. 15:13)[6]. То есть мы выделили одну категорию, или явление, которая превышает человеческую жизнь по своей ценности. Это любовь?

      Бармен: Да.

      Старик: И главное, что через чувство любви, наверное, прошёл всякий человек. Каждый пережил состояние, когда некто другой оказывается ему если и не дороже его самого, то, по крайней мере, не менее важен.

      Бармен: Вы та́к ставите этот вопрос: важнее и дороже самого себя?

      Старик: А как иначе? А что это такое: «Я тебя люблю»?

      Бармен: Я об этом сильно не задумывался: любовь сама вспыхивает… бурлит…

      Старик: Я бы дал такое определение: «Я хочу, чтобы тебе было хорошо!» – даже, точнее: «Я хочу, чтобы тебе было с каждым днём всё лучше и лучше»…

      Бармен: То есть Вы переносите весь акцент на другого?

      Старик: Но я же попросил ответить на вопрос, что такое «я тебя люблю», а не «я себя люблю»?

      Бармен: Резонно…

      Старик: Самое интересное, что так любить мы, в сущности, не умеем…

      Бармен: А как?

      Старик: Чаще всего приблизительно так: «Я хочу, чтобы тебе было хорошо, но только со мной!» – или ещё точнее: «Я хочу, чтобы тебе было хорошо! А что мне за это будет?»

      Бармен: Наверно, так… себя, родного, трудно позабыть… но похоже, что это уже не любовь…

      Старик: Похоже… ибо ради такой любви вряд ли кто пойдёт отдавать свою жизнь. А коли отдавали и отдают, то, значит, есть любовь безусловная.

      Бармен: Кажется, убедили…

      Старик: А есть ли ещё нечто, что ценнее жизни?

      Бармен: Правда.

      Старик: Пожалуй, не вполне соглашусь. Правда, конечно, вещь ценная, но, как говорят, у всякого – своя правда. Вот у фашистов, например, разве не было своей правды? Ан, как-то ради такой правды жизнь что-то не хочется отдавать… во всяком случае, нормальному человеку… Может быть, есть более точное определение у того, что ты назвал правдой?

      Бармен: Истина?

      Старик: Да. Это уже безусловное понятие.

      Бармен: Ради неё, ради её поиска люди шли на многие лишения…

      Старик: Вон Петтенкофер и Эммерих, пытаясь отстаивать свои взгляды на распространение холеры, выпили культуру холерного вибриона. Потом это повторил Мечников; правда, никто не заболел, но разве это имеет значение, если они сознательно шли на это?

      Бармен: Они искали истину с риском для жизни. А сколько копий было сломано в спорах о вращении Земли вокруг Солнца с упрямым утверждением: а всё-таки она вертится… и Джордано Бруно…

      Старик: Наверное, это не самое показательное…

      Бармен: Почему?

      Старик: Во-первых, на смерть Галилео Галилей ради этого всё-таки не пошёл. А во-вторых, Джордано Бруно сожгли не как учёного, а как еретика, отрицавшего основы христианского учения.

6

Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15:13).