Бабка Горошина и другие неофициальные лица. Анатолий Константинович Ехалов

Ленин, видимо, прав был, опасаясь, что мелкобуржуазная стихия крестьянства будет ежечасно, ежедневно рождать капитализм.

      Хотя, на первый взгляд, капитализмом, в деревне Конец пока и не пахло. Сучкоруб Титова наемной силой не пользовалась, а горбатилась самолично. И все же некоторые сельчане этот самый загиб в действиях гражданки Титовой, природной беднячки, усмотрели.

      Помните с чего начинал Михаил Сергеевич Горбачев? Ага! С борьбы с нетрудовыми доходами.

      К тому времени приспела Александре Титовой пора выходить на пенсию. А без работы ей день чернее ночи. Устроилась она на легкую – ассенизатором в своей же деревне от леспромхоза. Дали ей полставки жалованья, бочку с черпаком сивого мерина в подчиненье да все выгребные ямы в введенье.

      И стала она трудиться на этот поприще истово, как умела.

      Черпает «ночное золото» да ближайшие покосы возит. Бочку соседям да две себе – как русскому человеку положеньем не попользоваться? Своя рубаха-то она ближе к телу.

      И поперла по всей округе на покосах трава, а у самой Титовой не трава, а травища. Раз косой махнешь и копна. А сено такое, что не надышишься – чистый мед.

      Вот и стало завидно некоторым гражданам. Сочинили заявление насчет нетрудовых доходов, пошла бумага в район, там ей ход дали, комиссия с разбирательством приехала. Проверила досконально и сивого мерина и бочку с черпаком, наличие «ночного золота» в выгребных ямах, покосы…

      Факты были налицо: трава на титовских покосах стояла стенной и прочую траву в окрестностях превосходила.

      Так Александру Титову, носительницу революционной памяти, раскулачили первый раз. На самой заре перестройки. Мерина угнали на колбасу, содержание сняли. С той поры выгребные ямы в деревне не чистились, а окрестные сенокосы стали год от года хиреть.

      Года не прошло, как подкатила к квартире бабки Сани новая волна раскулачивания. Приехала из района опять же выездная сессия районного суда разбирать дело гражданки Титовой, «допускавшей факты кормления продуктами хлебопечения крупно-рогатого скота.»

      Народу набилось в старый, давно уже не работавший клуб видимо-невидимо. Гражданка Титова топталась перед судейским столом в новых, еще необмятых катаниках с калошами, почти не ношеной плюшевой жакетке, доставшейся ей еще от матери.

      – Так вы признаете изложенные выше факты? – Грозно спрашивал ее прокурор.

      Бабка растерянно стояла перед судейством, еще не понимая до конца, что судят здесь не кого-нибудь, а именно ее, гражданку Титову.

      – Скотину хлебом, спрашивают, кормила, – весело подсказали из зала.

      – Так как же, чудак-человек, – обращаясь к прокурору, удивилась бабка Саня. – Ты сам-то разве к бычку без корочки пойдешь?

      Учитывая чистосердечное признание, дали гражданке Титовой пятьсот рублей штрафу, который впрочем, финансового положения подсудимой не пошатнул.

      А деревня? А что деревня. Как