Бабка Горошина и другие неофициальные лица. Анатолий Константинович Ехалов

на гроб досок.

      Первым сунулся к нему мужик с левого края. Культиватор не мог себя остановить и, ухнув, опоясал преследователя дубиной. Странно – Леха не почувствовал никакого сопротивления, словно дубина прошла через пустоту.

      Только сияющий искристый след остался там, где она соприкоснулась с телом безголового. Культиватор махнул направо. И снова, дубина просвистела через безголового, словно через пустое место. Сражение происходило в полном молчании. Культиватор не выдержав, взвыл от накатившего страха:

      – Мужики, в натуре! Да вы кто хоть есть-то? Отвалите от меня, мужики…

      В ответ тишина. Тут Культиватор увидел, как над болотом зависает какое-то странное светящееся сооружение в виде шара и, ощупывая зеленым лучом пол собой пространство, приближается в их сторону.

      Культиватор взвыл раненым медведем и бросился бежать во всю прыть к дому.

      Глава 8.

      Бурбулис устраивает дворовый переворот

      У Василия на душе было радостное настроение. Подарок Саньки Горошины в один момент снова возжег в нем, угасшую было, капиталистическую жажду наживы. Он прикинул, какое потомство за год может дать этот нежданный подарок, и твердо решил заняться товарным овцеводством. За пару лет стадо вырастет до сотни голов, а это уже хорошие деньги. Одного мяса, как минимум, на полмиллиона, да шерсть, да руно…

      А вот корову с теленком, которые так и не возвращались с дальних пустошей, Василий окончательно решил свести со двора, не столько по экономическим соображениям, сколько от обиды.

      Василий разместил новоселов в недостроенном дворе, обеспечил их свежей подкоской, намолол на ручном жернове ячменя, заварил ароматной каши, сдобрив ее тертой морковкой, устроил из прошлогоднего сена подстилку.

      Бурбулис подошел к нему и властно ткнул Василия чугунным лбом, подставляя для почесывания ухо.

      – Хозяина признал, – радостно екнуло у Василия сердце. – Уважает.

      И Гусаков принялся чесать Бурбулиса, радуясь обретенному, наконец, счастью взаимопонимания со скотиною. А баран уже лежал у ног хозяина, подставляя для почесывания бок. Василий старательно принялся расчесывать густую серую с голубым отливом шерсть Бурбулиса. И Бурбулис млел, закатывая глаза и сладко похрапывая.