Гобелен княгини Воротынской. Часть первая. Ирина Храмова

лет. Коренастый. Волос у него чёрный, кудрявый. Вот только лица его я не могла рассмотреть. Я сидела высоко на дереве. А он всё время опускал голову, будто что-то рассматривал у себя под ногами.

      – Что ещё ты запомнила?

      – Одет он богато. И сапоги у него такие примечательные, чёрные, расшитые красными петухами! Я таких прежде никогда не видела! А ещё у него красный платок, и повязывает он голову, так же, как ты – узлом назад.

      – Это всё, что ты про него знаешь?

      – Да.

      – И он точно тебя не видел?? – строго уточнил Кистень.

      – Точно.

      – Сколько вы с Нечаем пробыли в Медыни?

      – Два дня.

      – Там в Медыни, тебя кто-то видел?

      – Нет. Никто! Я сидела в корчме.

      – А хозяин корчмы?

      – Нет, нет. Он меня не видел.

      – Точно?

      – Мы нарочно приехали затемно. А, когда уходили, я вылезла через окно.

      – Хорошо. Кто в Городёнке тебя видел?

      – Управляющий Михей Бутрым. Мы долго с ним беседовали. Он позволил мне остаться на ночлег. А посреди ночи я сбежала вместе с гобеленом.

      – Кроме Бутрыма, кто ещё видел тебя в Городёнке так, чтобы смог запомнить?

      Она дёрнула плечами:

      – Пожалуй, никто. Может быть мельком, прислуга или конюх. Но вряд ли они меня запомнили…

      Кистень пристально посмотрел на дочь. Помолчал. И вдруг спросил:

      – Ты голодна?

      – Очень…

      – Сядь. Поешь. Я скоро приду.

      Он вышел из избушки, плотно прикрыв дверь. И поманил рукой верного Потаню, который исправно нёс караул у крыльца. Наклонившись, негромко велел:

      – Надо разобраться с одним человечком…

      И прошептал на ухо Потане ещё несколько слов. Тот внимательно выслушал и утвердительно кивнул:

      – Сделаем, Григорий Силыч. Не тревожься.

      – Только, чтоб ни одна живая душа вас там не видела!! – предупредил Кистень

      – Обижаешь, Григорий Силыч. Всё будет так, что комар носу не подточит!!

      – Смотри у меня.

      Когда Григорий воротился в избушку, Илва уже пообедала, и теперь, уставшая от страшного путешествия, оказавшись, наконец, в безопасности, прикорнула на лавке. Но, услышав появление отца, тут же встрепенулась, прогоняя сон.

      Кистень присел рядом с ней, обнял дочь и заботливо укрыл её своим кафтаном. Она прижалась щекой к его широкой груди.

      – Так что ты, там наговорила этому управляющему Бутрыму, что он тебе поверил? – спросил её Григорий.

      – Я назвалась княжной Мосальской. Рассказала ему душещипательную историю, что в детстве вместе с тётушкой приезжала сюда в гости к его бывшей хозяйке Марии Корбутовне и к её дочери Ольге. Он и растаял…

      – Откуда ты всё это знаешь?! – удивился Кистень. – Про Марию Корбутовну?! И про княжну Мосальскую??

      – У меня свои хитрости.

      – Хватит уже с меня твоих хитростей!! Рассказывай!

      – Отец, мы очень старательно готовились к ограблению. Долго наблюдали за жителями