Гобелен княгини Воротынской. Часть первая. Ирина Храмова

уже сердит! Говори!! – велел он.

      Илва тяжело вздохнула:

      – Начну, пожалуй, с того, что с некоторого времени Нечай наловчился тайком от всех покидать лагерь. Он наведывался в Медынь и там, на базарной площади подчищал карманы местным ротозеям.

      – Что значит, тайком покидал лагерь?! – осадил её Григорий. – Как он это делал??

      – Отец, ты только не сердись…

      – Хватит меня успокаивать. Говори немедленно!!!

      – С северной стороны у лога ещё в прошлом году молодая берёза так разрослась, что под ветками можно проскользнуть незаметно от караульного.

      – Ах ты, чёрт… Погоди-ка! – Кистень отворил дверь и зычно крикнул, – Потаня!!

      – Я здесь, Григорий Силович.

      – Зови Николашку! Возьмите пилу, и ступайте к северной заставе. Там надобно спилить берёзу, что загораживает обзор с караульного места. Понял?

      – Всё сделаем, Григорий Силович! Не беспокойтесь. Берёзу изведём под корень!

      Кистень вернулся к дочери:

      – Сказывай дальше!

      – Так вот… Однажды Нечая в Медыни заприметил какой-то купец. И предложил ему сделку; мол, надобно забраться в один дом, и украсть там одну вещь…

      – Давай без недомолвок! – пресёк он её рассказ. – Чей дом? Что за вещь?

      – Имение князей Воротынских Городёнка, – покорно сообщила Илва.

      – Городёнка?… – неожиданно удивился Григорий.

      – Да. Нужно было стянуть со стены шерстяной ковёр… гобелен. Купец предложил Нечаю за это сто серебряных гривен!

      – Сто гривен?? – ахнул отец. – Ишь ты! Цена хорошая!!

      – Нечай устоять не мог, и согласился. Но, воротившись в лагерь, засомневался. Одно дело мелочь всякую из карманов тырить, и совсем другое – забраться в княжеский дом. Понимаешь?

      – Это да.

      – Одним словом, забоялся, что не справится. И рассказал об этой затее мне! – продолжала Илва. – Нечай посулил в случае успеха, поделить гривны поровну: пятьдесят – ему, пятьдесят – мне. Но за свою долю я должна была придумать план, как именно проникнуть в княжеское имение и украсть ковёр.

      Кистень, которому рассказ дочери всё больше и больше не нравился, недовольно засопел:

      – И ты?…Согласилась?

      Она взглянула на него заискивающим взглядом:

      – Отец, я придумала великолепный план!!

      – Так уж и великолепный?? – передразнил он её.

      – Да! Я решила, что украду этот гобелен. Одна!

      – Что?

      – И я украла его!! – с гордостью сообщила Илва, задрав подбородок. – Если бы ты видел, что это было за представление!

      Кистень неожиданно улыбнулся:

      – Я в тебе и не сомневался!! – и тут же снова нахмурил брови. – Дальше-то что? На чём погорели?

      Илва виновато потупила взгляд:

      – Я нарушила условия сделки.

      – Какие?

      – Купец настрого наказал Нечаю, ничего в доме, кроме ковра, не брать. А я не удержалась, и стащила со стены подсвечники.

      – Подсвечники?

      – Вот эти…, – и она протянула ему сумку.

      Кистень покрутил в руке один