Записка на чеке. Газетно-сетевой сериал-расследование. Александр Жабский

с собой?

      – Да ради бога! – позволил он с радостью и видимым облегчением. – Так даже лучше: раз, говоришь, тебя касается, так пусть у тебя и распространяет свою радиацию.

      Я рассмеялся.

      – Это ещё не третий сеанс твоей мстительности, который я предвидел? Или уже?

      – Бери и уноси, – Андрей пропустил или сделал вид, что пропустил, мимо ушей моё язвительное замечание. Он явно демонстрировал, что больше не склонен вступать со мной в контры. – По крайней мере, у тебя хоть точно сохранится, а тут Лена может его и прикончить.

      – Пока он нас сам не прикончил, – впервые подала голос Лена с момента своего ошеломившего меня заявления.

      – Типун тебе на язык! – дёрнулся Андрей. – Если кого и прикончит, так Сашу.

      – А меня что, не жалко? – скривился я вроде как со смешком, но его замечание, честно признаюсь, меня покоробило.

      – Своя рубашка ближе к телу, – цинично отбрил он.

      Уж больно что-то много цинизма исходит нынче от Андрея, подумалось мне. Неужто я вот уж настолько его не знал? Впрочем, он Овен, и это, возможно, совсем не цинизм, а форма старческого упрямства как рудимента детского каприза. Не зря говорят, что старый, что малый. Я ведь и за собой его изредка замечаю – а окружающие, вероятно, частенько.

      Да, изменились мы с тех пор, как сидели в последний раз все вместе под «Нурхоном», чего уж тут говорить. Просто мы трое, к счастью, здоровы, по лечебницам не ошиваемся и скорых к нам не вызывают, продолжаем работать: я редактирую экологический сайт, Андрей два через два сторожит автостоянку поблизости, Лена вяжет прекрасно, и её вязево разлетается через группу ВКонтакте моментально, как горячие пирожки – вот и блазнится, будто прорва времени миновала, а мы всё как прежние, словно прибыли на вокзал статусной старости скорым поездом молодыми, со всеми закидонами молодости. Больным старикам не до душевных переживаний, они, как послушаешь где-то в транспорте, толкуют только о земном, а не надземном и подземном, их печали – сахар в крови, песок в суставах, ухватить номерок или как он теперь называется к семи узким специалистам кряду, да не забыть надеть памперсы, уходя в магазин. Мы им очень сочувствуем, однако не соприкасаемся с ними, это не наш мир – заунывного, словно калмыцкая песня, и мучительного, как затяжные роды, угасания.

      Но бог не ермошка, видит немножко. Сохранив нам физическое здоровье и вроде бы ясность рассудка, он чем-то же должен был гаденьким уравновесить, для справедливости, эти внешние проявления. И не эта ли дремавшая под спудом компенсация вылезает теперь наружу, когда сработал катализатор в виде в высшей степени странного чека. Что же такое нам ещё предстоит узнать про себя и испытать? Вероятно, Андрей это осознал или, скорее, своим седалищем почувствовал раньше меня – и задёргался, как кролик перед пастью удава, ещё снаружи, но уже чуя на себе змеиный желудочный сок. И у Лены на этой же