Записка на чеке. Газетно-сетевой сериал-расследование. Александр Жабский

таким дурным тоном, как если начать есть плов раньше самого в компании старшего.

      Помнится, примерно через год после моего приезда в Петербург понадобилось мне встретиться с руководством местного общества соотечественников Узбекистана «Умид» – я вёл тогда в «Санкт-Петербургском курьере» смольнинскую грантовую полосу «Национальность – петербуржец», повествующую о жизни национальных диаспор. Кстати, обратите внимание, что в отличие землячеств выходцев из других бывших союзных республик, это объединяло не одних узбеков, а всех узбекистанцев – в него входили и русские, и корейцы, и украинцы, и представители многих среднеазиатских национальностей, для которых Узбекистан был и остаётся драгоценной родиной. Позже возникла ещё одна общественная организация земляков на Неве, и я несколько лет, пока она не распалась, входил в состав её руководства.

      Но это к слову. А тогда, в 2006-м, земляки меня очень радушно встретили у себя на 17-й линии Васильевского острова, тут же затеяли плов, который оказался готов раньше, чем мы завершили деловые разговоры с создателем и лидером «Умида» Алиджаном Хайдаровым. Плов принесли в его кабинет, активисты расселись, а мы с Алиджаном Джахангировичем всё никак не закончим. И все сидят ждут, только слюнки глотают. Потом наконец кто-то робко:

      – Искандер-ака.., – и глазами на ляган мне показывает, где бездарно остывает плов: мол, неплохо бы приступить.

      – Да-да, – говорю, подумав, что это меня приглашают угоститься, – спасибо. Сейчас мы, вот только…

      – Нет, давайте прервёмся, – засмеялся Алиджан. – Иначе никто не притронется, пока вы не отведаете – вы же среди нас самый старший.

      Потом, уже позже, когда познакомились ближе, выяснилось, что чуточку старше всё же Хайдаров, но я был тогда уже сед, как лунь, а он ещё вполне черноволос, и земляки сочли это безусловным признаком моего старшинства.

      Ну а в нашей-то компании все прекрасно знали, кто тут старший, и приготовились внимать.

      – Я ехал к вам с одним вопросом, но Лена поставила второй, так что давайте обсудим оба, – сказал я.

      – В порядке поступления? – восстал в Лене из летаргического сна комсомольский орговик, и это меня рассмешило.

      – Мы же не на комсомольской конференции, старуха. Да, думаю, и там всё же решили бы первым обсудить вопрос принципиальный, а потом уж частный.

      Андрей долил себе чаю, отхлебнул слишком нервно, что выдало его не проходящее лихорадочное состояние, обжёг, естественно, нёбо и чертыхнулся:

      – С вами орговиками… Шкура теперь с нёба слезет. – Он покатал по обожжённому нёбу языком и поморщился. – Уже слезла.

      – А ты что, тоже в комсомоле работал? – удивилась Лена, переводя взгляд с мужа на меня и обратно.

      – Не за зарплату, как ты, – сказал я. – Был членом Ленинского райкома комсомола Ташкента, а когда пробился в партию, формировал комсомольские отряды на ударные стройки. Так что выбыл из комсомола