Царства смерти. Кристофер Руоккио

Валки.

      Он выглянул из-за моей спутницы и посмотрел на меня, не видя, как ее ногти впились мне в перчатку.

      – Знали бы вы, какое представление они устроили для дюрантийского дожа! Во всем Вечном Городе нет таких голограмм!

      – Дорогой консул, вы, наверное, давненько не возвращались в Империю, – ответил я, не сводя глаз с Валки. Что бы ее ни беспокоило, это точно было не «ничего». – Нельзя так принижать достижения соотечественников.

      – Представление не по нраву делегату? – услышав мою реплику, вставил Семнадцатый председатель.

      До меня дошло, что я не дал прямого ответа, когда он спрашивал в первый раз. Я повернулся к этому человеку, который выглядел чересчур властным и царственным для государства, где культивировалась ненависть к царям и лордам.

      – О, делегат весьма доволен, – сказал я на лотрианском, мельком взглянув на Девятого председателя, с каменным лицом сидевшего поодаль от коллеги.

      Перед тем как ответить, я выпил немного почти безвкусного алкогольного напитка, который нам предложили хозяева.

      Не зная, как выразить свою мысль с помощью ограниченных средств лотрианского языка, я перешел на имперский стандартный:

      – Представление, безусловно, впечатляющее, но сам балет-то имперский. Мой друг-консул, кажется, об этом забыл, и я лишь хотел напомнить.

      Спрятанные под густыми усами уголки губ Дамона Аргириса хмуро опустились.

      – Верно подмечено, лорд Марло, но я от своих слов не отказываюсь. В том, что касается зрелищ, лотрианцам нет равных.

      – Мне бы хотелось потом увидеть спектакль, который вы давали для дожа, – сказал я Семнадцатому председателю.

      Честно говоря, я весьма удивился, что правитель светлейшей республики приезжал в Содружество.

      Танцовщицы на сцене переоделись из белого в красное и грациозно перекатывались по полу, отступая под натиском мужчин, которые, напротив, теперь облачились в белое. Танцор, исполнявший роль Бога-Императора, был в самом центре. Прежде я не видел адемаровской интерпретации «Земли в огне», но сомневался, что по задумке композитора танцоры-мужчины, одетые в имперские белые наряды, должны были нависать над девушками, словно завоеватели в захваченном гареме.

      Это скрытое оскорбление, это умение лотрианцев доносить смысл без слов вызвали у меня улыбку.

      – Полагаю, зрелище было грандиозное.

      Когда опустился занавес, вместо оглушительных оваций раздались лишь неуклюжие хлопки наших рук. Зрители-лотрианцы не хлопали и вообще никак не реагировали. Мне стало неловко, ведь в Империи принято было провожать артистов аплодисментами, и я с поклоном поблагодарил председателей.

      – Вот народ без хозяев и без богов, – произнес Девятый председатель, твердо глядя на меня. – Народ, каждый поступок которого приумножает его славу.

      Я посмотрел на этого невысокого человека в серой мантии, сероглазого, с напомаженными черными волосами, и в очередной раз подивился, как лотрианцы похожи друг на друга.

      Девятый председатель не сводил с меня глаз.

      – Сильным