Записки несостоявшегося гения. Виталий Авраамович Бронштейн

и

      что с детства сам пишет довольно приличные стихи. Такая нескромность нас позабавила, и я, еще не догадываясь, что будет дальше, небрежно бросил:

      – Тогда почитай!

      Уже готовые ко сну ребята (между прочим, студенты литературного факультета, то есть в

      той или иной мере знакомые с поэзией) заметно оживились в предвкушении получения

      порции дешевых бредней сельского рифмоплета. И тогда в темной комнате неожиданно

      прозвучали слова, которые я уже больше сорока лет помню наизусть:

      Этой ночью королева прилетала.

      Королева Снежная, из сказки.

      Окна льдинкою она разрисовала,

      Подобрав похолоднее краски…

      Сергей продолжал читать, не замечая, какая в комнате установилась тишина, и не отдавая

      себе отчет, чем она вызвана.. Потом, когда мы обсуждали этот эпизод с ребятами, оказалось, что эти стихи мы все восприняли одинаково: пацан нас просто дурит, читает

      стопроцентную классику, смеется над нами, а мы, великие знатоки, сами тайно

      крапающие неумелые стишки, развесили уши, вместо того, чтобы немедленно одернуть

      зарвавшегося салагу… Надо ли говорить, как мы лихорадочно перебирали в мозгу всех

      нам известных поэтов, пытаясь с ходу установить авторство! Ничего тогда у нас не

      получилось. И потом – тоже. Его стихи, как это нынче выдает популярная компьютерная

      программа «Антиплагиат», стопроцентно уникальны. Поэт! Больше никто и никогда не

      69

      

      насмехался над русоволосым «вьюношей» из Голой Пристани. Ведь это к нему по ночам

      прилетала королева…

      ***

      Помню другой занятный случай. Был я по каким-то делам в деканате и застал такую

      картинку. Заходит молодая преподавательница, с треском бросает курсовой журнал на

      стол и начинает бурно рыдать. К ней тут же бросаются коллеги, пытаются успокоить, а у

      девицы – слезы в три ручья:

      – Как это все-таки несправедливо… – всхлипывая, произносит она. – Столько лет учиться, знать вроде свой предмет, и вот – какой-то сопляк, при всем курсе делает меня дурой!

      Из ее дальнейших, прерываемых плачем разъяснений становится ясно, что на лекции, где

      шла речь о принципах софистики, поднялся этот «пресловутый» Сергей Пасечный и стал

      глумливо расспрашивать ее о какой-то «второй» софистике, спекулируя именами Герода

      Аттика и Элия Аристида, которых она то ли «забыла», то ли вообще не знала… В общем, скандал. Педагоги внимали ей с озабоченными лицами, чувствовалось, что никто не хотел

      бы оказаться на ее месте. Я вышел из деканата.

      ***

      Перед самым окончанием института мне довелось побывать в доме Сергея в Голой

      Пристани и даже переночевать там. Об этом расскажу чуть погодя, а сейчас лишь замечу, что, созерцая в их домашней библиотеке все тома Большой Советской Энциклопедии

      (которая, при всей своей заангажированности, никогда не выйдет из моды в семьях нашей

      интеллигенции),