Записки несостоявшегося гения. Виталий Авраамович Бронштейн

рассуждая:

      – История, как наука, ни в коем случае не имеет права носить черты

      развлекательности. Это не физика и не химия. Она должна быть поучительной, в этом

      смысл и суть ее изучения.

      Мне кажется, он Пикулю завидовал, упорно отказываясь признавать, что

      развлекательность и поучительность в произведениях этого «безграмотного выскочки»

      органично сплетались в одно целое, что не удавалось доселе большинству

      дипломированных, но убогих на яркие мысли «специалистов», которые до сих пор, спустя

      много лет после ухода из жизни талантливого писателя, так и не могут простить ему

      редчайшей занимательности в описывании далеких судеб и событий, умелого

      использования с этой целью колоритной, сочнейшей литературной речи, продуманно

      заряженной великолепными юмористическими репликами.

      ***

      Любимое занятие Насонова на всяческих совещаниях – это высмеивание ораторов.

      Правда, иногда это приводило к непредсказуемым последствиям. Свидетелем такого

      случая довелось побывать и мне. И даже в какой-то мере участником.

      В тот день мы случайно встретились в Доме политпросвета на очередном

      областном пропагандистском активе. Сели рядом. Насонов был в прекрасном настроении, острил непрерывно, высмеивая косноязычных выступающих, и делал это довольно

      громко, не обращая внимания на то, что на нас стали оборачиваться.

      Я пытался его как-то утихомирить, но разве можно справиться с Александром

      Абрамовичем, когда он в ударе?..

      Догадываюсь, что из президиума его поведение выглядело вызывающим, и могу

      понять ведущего актив первого секретаря обкома комсомола, который в конце – концов не

      выдержал и сделал ему замечание. Вот только форму для этого выбрал не самую

      подходящую.

      – Гражданин в клетчатой сорочке, – начальственно бросил он, – да, да, вы! Чего вы

      все время смеетесь, что вам так весело? Не интересно, что здесь происходит – можете

      идти вон, вас никто не удерживает…

      В зале стало тихо. Насонова знали здесь многие, как человека, который так с собой

      разговаривать не позволяет, и я почувствовал, что сейчас произойдет нечто

      исключительное.

      Несколько секунд старый учитель сидел, как бы вжавшись в кресло, но затем его

      будто подбросило пружиной:

      – Вы правы, молодой человек, – негромко, но так, чтобы всем было слышно, сказал

      он, – то, что здесь происходит, действительно, интересным не назовешь… Совершенно

      неподготовленные люди болтают, что кому придет в голову, и любой нормальный

      человек, которого сорвали с работы для участия в этом балагане, может только смеяться, что я и делаю…

      Первый секретарь, потрясенный им же спровоцированным скандалом, дрожащим

      голосом пытался перебить незапланированного оратора, но Насонов решил высказаться

      до конца:

      32

      – Направляясь сюда, я полагал, что здесь соберутся