В краю солнца. Тони Парсонс

упражнением и медитацией.

      – Вай-кру, – пояснил Джесси.

      – Помни и почитай, – кивнул Пирин. – Помни и почитай предков. Учителя. Страну. Бога. Короля.

      Теперь бойцы стояли в центре ринга и улыбались – да-да, улыбались! – осторожно соприкасаясь лбами и руками в перчатках, похлопывая друг друга по плечу с почти братской заботливостью. Хотя нет, никаких «почти»: заботой дышали даже их улыбки. Они не были похожи на готовящихся к бою боксеров. Они были похожи на двух сыновей одной матери.

      – Снова выражают почтение, – сказал Пирин.

      Однако со стороны это выглядело не как почтение, а как нечто более глубокое, более сильное. Хотя Фэррен видел между нашими народами много общего, в одном тайцы точно нас превзошли – в умении проявлять любовь.

      Бой начался. Когда на ринг выходил европеец – кроме Джесси среди участников было еще несколько фарангов, – поединок начинался с места в карьер. Если же выступало двое тайцев, то перед боем они вместе исполняли что-то вроде танца – вращали головой, делали несколько робких выпадов, словно в любую минуту могли все отменить, обняться и пойти пить чай. Потом напряжение внезапно нарастало, и они набрасывались друг на друга с таким неистовством, что у зрителя перехватывало дыхание.

      – Посмотри на них! – заговорил Джесси, оживляясь. – Настоящий балет! Плюс кровь, переломы и никакой защиты. Никакой защиты, Том! Можешь себе представить? Ни шлема, ни хотя бы майки. Только суспензорий и волшебная татуировка.

      – Волшебная татуировка? – с улыбкой переспросил я.

      Джесси кивнул на Пирина.

      – Покажи ему.

      Пирин задрал футболку с надписью «Стокгольмский марафон-2002». Под ней оказалась огромная, во всю грудь, татуировка в виде тигра.

      – Делает бойца неуязвимым, – сказал Джесси и усмехнулся: видимо, в его душе ненадолго возобладал английский здравый смысл. – Пока бедолагу не переедет тук-тук.

      Пирин одернул футболку.

      – Очень хорошая защита, – подтвердил он таким тоном, словно мы обсуждали, как выгодно застраховать дом.

      Джесси заплакал. Я обнял его одной рукой и принялся укачивать, как ребенка.

      – Может, это не мое? – всхлипывал он, уткнувшись лицом мне в грудь. – Может, я просто обманываю себя и зря трачу время?

      Пирин заправил футболку и задумчиво посмотрел на сломленного мальчика, рыдающего у меня на груди, а потом, под аккомпанемент все убыстряющейся музыки, рассказал нам о человеке, который разбирается в подобных вещах.

      Кабинет предсказателя находился на плохо освещенной улочке в пригороде Пхукет-тауна и представлял собой вцементированный в землю каменный стол.

      За столом сидел полный старик с густой шапкой седых волос – сам предсказатель, или мо-ду, как назвал его Пирин. Рядом с ним стоял потрепанный портфель, до отказа набитый старыми книгами и фотографиями святых в шафрановых одеждах. Все они были засняты в одинаковых позах – ноги скрещены, руки покоятся на коленях. Ни один не улыбался на камеру.

      На