В краю солнца. Тони Парсонс

скажу.

      Кива задрала подбородок, обиженно поджав губы. Тесс приблизила свое лицо к лицу дочери.

      – Мы переехали, потому что папа получил здесь работу, – заговорила она. – У меня вот не было ни папы, ни мамы.

      – Тесс, не надо, – попросил я.

      – Нет, надо. Пусть послушает.

      – Я и так все знаю! – поспешно вставила Кива. – Не нужно рассказывать!

      Она с трудом сглотнула, и повисло молчание. В каждой семье есть темы, которых стараются не касаться. В нашей – это сиротское детство Тесс. Мы говорили о нем редко, в основном когда ссорились. Мы хотели, чтобы оно навсегда осталось в прошлом, хотели больше к нему не возвращаться – и почему-то не могли.

      Тесс заговорила:

      – Мое самое первое воспоминание – это дом, который не был мне домом. Вместе со мной там жило много других детей. От всех родители отказались, потому что не хотели или не могли о них заботиться. Потом меня отдавали на воспитание в чужие семьи. В каких-то ко мне относились неплохо, в каких-то хуже. Иногда со мной дурно обращались сами взрослые, иногда – их родные дети: одни не хотели, чтобы я оставалась в их семье, другим просто нравилось меня обижать.

      – Тесс, хватит… – произнес я, пытаясь поймать ее взгляд, пытаясь ее остановить. – Она еще слишком маленькая.

      Тесс не обратила на меня внимания.

      – Настоящего дома у меня не было никогда. Так что тебе – тебе, Кива, – очень повезло.

      Кива заплакала.

      – Я знаю, знаю, знаю… – проговорила она.

      – У тебя есть дом, – сказала Тесс. Гнев понемногу ее отпускал, но все же она продолжала: – У тебя есть папа, мама и брат, и твой дом там, где они. Ты понимаешь меня?

      – Да. Да. Да.

      Кивины слезы падали на страницы забытой книги.

      – Вот и хорошо, – улыбнулась Тесс. – А теперь иди ко мне.

      Они обнялись, извиняясь и повторяя, что любят друг друга, и я подумал: она классная мать. По временам Тесс бывала с детьми гораздо строже, чем я, но я знал, что она не может видеть, как они плачут.

      Пока девочки обнимались, Рори посмотрел на меня и приподнял брови, как бы говоря: «Хорошо, что мы не стали вмешиваться и дали им самим разобраться».

      – Англия никуда не денется, – говорила Тесс, укачивая Киву и вытирая ей слезы. – Когда мы приедем в гости, вы с Эмбер по-прежнему будете друзьями. Но наш дом теперь здесь, правда?

      Она посмотрела на меня. Снаружи доносились звуки ночи: далекий рокот длиннохвостой лодки, пчелиное жужжание мотоциклов, шелест ветра в листве казуарин. Я осознал, что Тесс ждет ответа.

      – Правда, – кивнул я.

      Прорицатель ошибся: тьма была не в одном шаге.

      Но она приближалась.

      7

      Когда ветер бывал достаточно силен, чтобы шевелить верхушки деревьев, красная спутниковая тарелка на крыше соседского дома хлопала, как сломанная дверь. Мы с женой стояли у окна спальни и смотрели на нее сквозь натянутую на раму сетку от комаров.

      – Ты не можешь как-нибудь ее закрепить? – спросила Тесс. – А то сами Ботены – люди пожилые.

      Красная антенна продолжала раскачиваться взад-вперед.

      – Ты