Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста. Нина Воробьева

решившая, что это делает ее взрослой. В темных глазах мужчины светились ум и зрелость, а черты лица говорили о решительности и некоторой властности.

      – Я пытался сначала позвать хозяев, но на мой крик никто не откликнулся, – пояснил гость. – Пришлось вспоминать детские сказки, а в них, кажется, примерно так и положено говорить.

      – Понятно, – кивнула я. – А мне, соответственно, положено сначала напоить, накормить, в баньке попарить добра молодца, а потом спрашивать, какой леший его принес.

      – Так ты… вы…

      Добрый молодец замолчал, опять ошалело разглядывая меня. Я внутренне хихикала, потому что знала, что он видит: стройную высокую девушку, с огромными зелеными глазами и косой цвета осеннего леса толщиной в руку. Костяная нога, правда, могла скрываться под длинным сарафаном, но если у добра молодца не солома в голове, он видел, что я не хромаю.

      – Баба-яга, – подсказала я, полностью насладившись неуверенностью гостя. – Что-то не устраивает? Не хватает выступающих клыков, крючковатого носа и кривой спины? Так приходи лет через двести, я как раз всем этим обзаведусь.

      – Н-нет, – опомнился мужчина. – Просто… просто я считал, что баба-яга передвигается по лесу только на ступе, а не ходит босиком по лесу.

      Значит, ножки заметил. И даже то, что они босые. Внимательный…

      – Ступа развалилась давно, – пожаловалась я. – Приходится вот пешком передвигаться. Но что же это я гостя на пороге держу, в дом не приглашаю? Заходи, добрый молодец, да не обессудь, не в царские хоромы явился.

      Перед тем, как забраться по шаткой лесенке в избушку, гость присел, погладил ушибленную курью ногу и вежливо поздоровался с избушкой. Я мысленно восхитилась: теперь она не только не будет буянить, пока он сидит внутри (как уже неоднократно случалось, и тогда незваные пришельцы удирали со всех ног, а один даже через окно, отчего ставня и висела на одной петле), а и шевелиться станет максимально плавно и аккуратно.

      Баюн сидел на излюбленном месте и сверлил вошедшего янтарными глазами. Гость и тут не оплошал: не стал сюсюкать и тянуться погладить здоровую черную зверюгу, а церемонно пожал ему лапу и извинился, что без гостинца, поскольку не догадался прихватить его с собой, но в следующий раз обязательно принесет.

      – Мя-я-ясо, – нахально потребовал Баюн.

      – Договорились, – еще раз пожал ему лапу гость. О каком следующем разе он говорит? Все эти зашедшие на огонек царевичи вваливались в избушку, выкладывали свои нужды и требования, получали желаемое в первом случае, изгонялись с позором во втором, но больше никогда не являлись.

      – Вот, добрый молодец, – протянула я ему вышитое полотенце. – Баньку, извини, затопить не могу: и баньки нет, и дрова кончились, и топор сломался, так что иди-ка ты на речку. Тут недалеко, по тропинке доберешься. Русалке полотенце покажешь и на словах передашь, что ты – мой гость, она и отстанет. А я пока на стол соберу.

      Гость еще раз окинул меня ошалелым