По субботам в полдень. Ее злость. Его несдержанность. И встречи, которые их изменили. Рэйчел Маркс

цвета дерьма выливается на его пах с приятным плеском.

      – Да черт побери, – он отодвигает стул и начинает оттирать джинсы салфеткой. – Смотри, куда идешь, хорошо?

      Я одариваю его полным извинений взглядом и говорю милым голоском королевы красоты:

      – Простите, я случайно.

      Я не люблю конфронтации, но не могу терпеть несправедливость. В мире слишком много людей, которые считают, что могут спокойно обращаться с другими как с грязью и ничего им за это не будет. Длинноволосый парень смотрит на меня, и на его потрескавшихся губах появляется молчаливая благодарность. Я заговорщически киваю ему, а потом возвращаюсь к стойке.

      Наклоняюсь посмотреть, сколько молока осталось в холодильнике, а когда снова встаю, меня ждет клиент. Внезапно мне становится трудно дышать, словно по мне только что прошелся слон. Это Алекс. Вот именно сегодня я должна была наткнуться на него.

      Он смотрит на меню, висящее на стене, и пока не замечает меня. Жаль, что он не выглядит дерьмово, ему как раз идут черные джинсы и короткая прямая куртка. Его волосы блестят и подскакивают, словно он только что вышел из чертовой рекламы шампуня. Почему, ну почему я выбрила голову?

      Наши взгляды встречаются, и он вздрагивает от удивления.

      – Черт, мне так жаль. Я думал, ты все еще работаешь в пабе.

      – Нет, не получилось.

      – Понятно, мне жаль.

      Я вытираю стойку, хотя она и так уже чистая.

      – Приятно, однако, узнать, что ты меня избегаешь.

      Алекс качает головой.

      – Я не это имел в виду. Просто думал, что ты не захочешь меня видеть.

      Я и не хочу. И хочу. Это ужасный конфликт желаний.

      – Так как у тебя дела? – продолжает он, закрывая глаза на мое молчание. – Все хорошо?

      М-да, могло быть и лучше. Кроме того, что я скорее всего ношу твоего внебрачного и ненужного ребенка, все хорошо и шикарно.

      – Все нормально. Так ты хотел кофе?

      Алекс смотрит на меня так, словно кофе – это какой-то новый продукт, о котором он никогда не слышал.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Ты стоишь у стойки кафе, Алекс. Наверное, ты пришел за кофе?

      – Ох, точно. Ага. Капучино, спасибо, навынос.

      Пока я готовлю напиток, он что-то говорит, но кофемашина жужжит так громко, что я не разбираю слов.

      – Что ты сказал?

      – Я сказал, что мне жаль, что все так получилось.

      Как получилось? Словно это произошло с нами, двумя автоматами, несвободными в своем выборе. Стоило с самого начала понимать, чем это может закончиться. Я и предвидела, но стыдно сказать, это меня не остановило. Я заочно училась в местном колледже. На курсе креативной фотографии. Он был учителем. Очаровательным, талантливым, женатым. Хотелось бы сказать, что он врал насчет последнего, но нет. Я знала, что, трахнув меня в фотолаборатории, он возвращался к жене и девятилетней дочери. Нелепая попытка оправдаться, но я много пила – неправильное употребление прошедшего времени, учитывая мой завтрак из