Скомрах. Танец за Гранью. Полина Жандармова

мгновение. И почувствовал, как нога, потеряв уже привычную ледяную опору, уходит в воду. Тело, по инерции, пролетело следом, прямо в неплоглядную черноту воды. Уже погружаясь, Богдан заметил высокий силуэт с чем-то, похожим на меч, что стоял перед монстром.

      – Прямо как ведьмак, – пронеслась последняя мысль в голове.

      А следом чернота заполнила мир, ставший в один миг легким и звенящим.

      Часть 2. Изба в сердце леса

      Глава 3. Первое пробуждение

      Холод жег. С неимоверной силой, пробираясь до самого сердца и сковывая его льдом. Богдан чувствовал, как ледяной панцирь замедляет ритмичные удары в груди. Как с каждым мгновением чернота полыньи, пульсирующая вокруг, успокаивается и застывает. Он скользил ко дну – не падал, а медленно соскальзывал во тьму, чувствуя лишь этот обжигающий холод. Огонек, едва тлеющий где-то в самых далеких глубинах сознания, съежился и грозил угаснуть в любой миг. И единственный способ удержать его – заковать в лед. В искрящийся, мерцающий ярким кристаллом в бесконечной тьме лед. В ответ на это тонкая пока еще корочка засветилась, бережно окутывая искру. Богдан чувствовал, стоит ему потянуться к источнику света и тепла, обратиться к живому, пусть и едва тлеющему пламени, и он будет согрет. Но следом со всех сторон вспыхнет черный огонь. И он, объятый ревущей чернотой, будет сожжен в диких огненных всполохах хищной бездны. Она поглотит его, впитает в себя остатки того, что еще тлеет в груди, и Богдан сгинет во мраке. Потому он тянулся ко льду и холоду. Ледяная броня – последняя преграда на пути черноты к его сердцу.

      Резкий свист разорвал черное безмолвие. Мир завертелся и Богдан почувствовал, как непреодолимая сила тянет его наверх, разрывая окружающий мрак. Чернота воды сопротивлялась. Тянула вниз, стремясь бросить Богдана на дно. Он понял, что еще немного, и его просто разорвет здесь, между небом и пропастью, между светом и тьмой.

      – Выбирай, лёдо, – знакомый тихий смех звучал отовсюду. – Оставайся с нами. Тут тепло и спокойно. Нет тревог и печалей. Лишь Черноозеро и мы, его верные дети. Оставайс-ся… Ос-ставайс-ся.

      Шептала вода? Или тьма? Или это само озеро разговаривало с Богданом? Или это мозг, лишенный последних глотков воздуха, начал посылать ему странные видения? Богдан понял, что вопреки всем знаниям, не задыхается. Наоборот, спокойно скользит ко дну, без паники и страха. Как будто всю свою жизнь он именно туда и стремился – в темное, неизведанное ничто, полное таких же неупокоенных душ. И едва это осознание пронзило разум, как Богдан начал сопротивляться. Что есть силы, он потянулся наверх. Туда, где бушевала метель, и царствовал холод. Туда, где он мог дышать, обжигающе-льдистым, морозным воздухом. Туда, где он был живым.

      – Глупый-глупый лёдо, – рассмеялась темнота в ответ. – Там боль и страхи, страдания и горечь. Зачем тебе туда?

      Голоса уговаривали Богдана сдаться. Но он что есть сил барахтался, в надежде выбраться на поверхность. И в какой-то момент понял, что тьма нехотя отступает. А сила, тянувшая его