Любовь – это путешествие. Бет О'Лири

же, все прямо как раньше. Я злюсь, потому что мне стыдно, но все равно говорю слова, которые причинят Дилану боль.

      – А по мне, ты по-прежнему его верный друг. Бегаешь за ним как щенок.

      Дилан хочет огрызнуться, но все-таки сдерживается. А мне же тошно от самой себя. Неужели я не изменилась? Такой знакомый разговор, но ведь я могу иначе. Злость отпускает.

      – Извини, я не хотела. Просто… расстроилась.

      – Сейчас все по-другому. Маркус теперь другой.

      М-да, так и поверила. Я отвожу взгляд в сторону, поворачиваюсь и иду дальше через мост.

      – Такие как Маркус не меняются.

      – Понимаю твои чувства, – спокойно отвечает Дилан. – И все же у Маркуса прогресс налицо.

      Дилан идет рядом, задевает мое плечо, немного смазав солнцезащитный крем. На мгновение я снова чувствую его запах. От этого кружится голова, как будто мир искажается и меня переносит в прошлое, как в фантастическом кино.

      – Если дело касается меня, не вижу никаких изменений.

      – Он ведь не знает всю историю, – тихо напоминает Дилан.

      Я спускаюсь с моста и иду вдоль припаркованных машин.

      – Но он все равно козлина.

      Дилан не спорит, и дальше мы идем молча. Так необычно, будто мы импровизируем в сцене, которую до этого играли сотню раз. Дилан очень серьезен. Когда он расстроился, вся кипевшая во мне злость куда-то испарилась, и теперь мне хочется увидеть его улыбку. Это настолько сильное чувство, что я прижимаю руку к животу, чтобы сдержаться.

      – Раз уж мы остались вдвоем, я хотел бы извиниться за свои слова. Ну, про то, что ты со мной не разговариваешь и наказываешь меня, – нарушает тишину Дилан. – Это был твой выбор.

      По правде говоря, он всегда уважал этот выбор. Даже несмотря на то, что мне столько раз хотелось взять свои слова обратно.

      – Я думала, будет проще, если мы…

      – Понимаю. И как, было проще?

      Нет, ничуть. Когда Дилан оставил меня, пришлось собирать себя обратно по кусочкам, как разбитую вазу.

      – Скажем, эти два года были нелегкими, – заключаю я.

      – Согласен. – Он вновь касается моей руки – кажется, в этот раз нарочно. – Жаль, что мы…

      – Нет, ни о чем не жалей, – сдавленно перебиваю я.

      Помолчав, Дилан продолжает:

      – Маркус и вправду изменился. То есть, меняется. Присмотрись сама! Пожалуйста, ради меня.

      – Не нужно говорить «ради меня», будто…

      – Поверь, я бы не позволил прежнему Маркусу сесть с тобой в машину. Он не тот, каким ты его знала.

      Задумчиво разглядываю Дилана. Полтора года назад он не сказал бы такого. Снова играю в «Найди отличия»: стрижка короче, меж бровей пролегла морщинка… И когда Маркус мне хамит, Дилан затыкает ему рот. Тоже нечто новенькое.

      И морщинка, и волосы, и решительность делают Дилана… взрослее? Ему было больно, но он стал сильнее. Увереннее.

      – Наверное, нам пора… – Вздохнув, он оглядывается. – Все-таки мы оставили там очень странную и разношерстную компанию.

      Я нервно смеюсь, закрыв лицо ладонями.

      – Господи, Кевин-дальнобойщик, наверное,