Зимний сад. Кристин Ханна

не стыдно появиться перед принцем. Вряд ли он захочет гулять с бедной крестьянкой, одетой в изношенное льняное платье. Может, ускользнуть на болота, где ведьмы готовы наворожить любовь в обмен на палец? Тут она замечает, что ее сестра увидела принца и бежит к ним.

      – На Зачарованном мосту, – говорит Вера.

      – Боюсь, стоять мне там в одиночестве.

      – Я приду. Честное слово. – Она вздрагивает, поняв, что Ольга уже совсем рядом. – Ступайте, принц Александр. Встретимся на мосту.

      – Можешь называть меня Сашей.

      Вот так, себе на беду, она и влюбляется в этого улыбающегося юношу. Мало того, что она ему не ровня, так вдобавок он может навредить ее близким. Опустив взгляд на свои бледные тонкие руки, она видит мозоли, натруженные стиркой на шершавых камнях. Она размышляет, каким пальцем смогла бы пожертвовать ради любви… и сколько пальцев ей придется отдать, чтобы принц полюбил ее в ответ?

      Но все это не имеет значения – по крайней мере, для Веры, ведь любовь уже зародилась в ее душе. Она ускользает из дома к своему принцу, который тоже в нее влюблен. Они женятся и живут долго и счастливо.

      Мать поднялась с кресла:

      – Конец.

      – Аня, – строго сказал отец. – Мы же договорились…

      – Хватит. – Коротко улыбнувшись внучкам, она вышла из комнаты.

      В глубине души Мередит почувствовала облегчение. Вопреки своей воле, она снова поддалась магии маминой сказки.

      – Пойдем домой, девочки. Дедушке нужен отдых.

      – Не убегай, – попросил отец.

      – Разве я убегаю? Уже почти десять. Девочки весь день были в дороге, они валятся с ног. Мы вернемся утром. – Она подошла к постели, наклонилась и поцеловала его в щетину. – Поспи, ладно?

      Он коснулся лица Мередит, взглянул ей в глаза и погладил щеку шершавой ладонью.

      – Ты внимательно слушала?

      – Конечно.

      – Вы должны ее слушать. Она ваша мать.

      Мередит хотелось возразить, что у нее нет времени на сказки и что не так-то просто слушать женщину, которая говорит словно через силу, – но только улыбнулась отцу.

      – Хорошо, пап. Люблю тебя.

      Он медленно опустил ладонь.

      – И я тебя, Бусинка.

      Нина всегда с особенной теплотой вспоминала сказки из детства, она прекрасно их помнила, хоть и прошло больше десяти лет.

      Зачем папа решил вспомнить о них сейчас? Он ведь знает, что добром это не кончится. Мать и Мередит покинули комнату так быстро, будто бежали с тонущего корабля.

      Оставшись наедине с отцом, Нина поднялась с пола и подошла к кровати. За ее спиной в камине полыхнул язык пламени, и одно из поленьев рассыпалось красными углями.

      – Я люблю звук ее голоса, – сказал он.

      Тогда-то Нина наконец поняла. Сказки были единственным способом разговорить мать.

      – Тебе хотелось, чтобы мы собрались вместе.

      Отец вздохнул; звук был тонкий, как нить, и, издав его, он словно побледнел еще больше.

      – Знаешь, что приходит на ум… в такую минуту?

      Она взяла его за руку:

      – Что же?

      – Ошибки.

      – Ты