Зимний сад. Кристин Ханна

она.

      Тишина.

      Тогда она сделала то, чему внутренне противилась: налила ром с колой – в основном ром, – вышла на веранду, села на маленький белый диван и стала смотреть на долину, залитую лунным светом. Питомник в таком освещении казался зловещим – сплошь корявые голые ветки в грязном снегу.

      Мередит потянулась к корзинке, вытащила оттуда старый шерстяной плед и накинула его на плечи. Она понятия не имела, как справиться с горем и принять неизбежное.

      Без папы она боялась стать такой же, как спящие яблони в их питомнике, – хрупкой, беззащитной, ранимой. Ей хотелось бы верить, что она не останется с этой болью один на один, но кто сможет ее поддержать? Нина? Джефф? Девочки? Мать?

      Последний вариант казался абсурднее всего: мать не поддерживала ее никогда. Теперь они и вовсе станут чужими людьми, которых связывает только любовь умершего человека.

      За ее спиной скрипнула дверь.

      – Мер, ты чего сидишь здесь в такой мороз? Я тебя потерял.

      – Хотела побыть в одиночестве.

      Эти слова явно задели его; она хотела бы взять их назад, но оправдываться не было сил.

      – Я не это имела в виду.

      – Именно это.

      Мередит поднялась; плед соскользнул с ее плеч и остался лежать на диване. Изобразив улыбку, она прошла мимо Джеффа в гостиную.

      Сев в кожаное кресло возле камина, Мередит мысленно поблагодарила мужа за то, что он развел огонь, – как оказалось, она страшно замерзла. Крепко сжимая стакан, она отхлебнула ром. Только когда Джефф подошел к ней и посмотрел на нее сверху вниз, она спохватилась: нужно было сесть на диван, чтобы он смог расположиться рядом.

      Он налил себе выпить и опустился на подножье камина. Вид у него был усталый. Разочарованный.

      – Я думал, ты захочешь поговорить, – сказал он тихо.

      – Пожалуй, нет.

      – Как мне помочь тебе?

      – Он при смерти, Джефф. Вот, пожалуйста, я сказала это. Мы разговариваем. Мне сразу же полегчало.

      – Мер, прекрати.

      Мередит понимала, что муж не заслужил такого гадкого обращения, но сдержаться не смогла. Ей хотелось остаться одной, забиться в какой-нибудь темный угол и притвориться, что ничего не случилось. Как он может не видеть, что ее сердце вот-вот разорвется, – или считать, что разговорами сумеет его исцелить?

      – Чего ты от меня хочешь, Джефф? Я не знаю, как с этим справиться.

      Он приблизился к ней и помог подняться. Кубики льда задребезжали в стакане. И как она могла не заметить, что дрожит? Джефф забрал стакан у нее из рук и поставил на столик у кресла.

      – Я сегодня говорил с Эваном.

      – Знаю.

      – Он переживает.

      – Еще бы. Он же… – Она не смогла второй раз произнести это вслух.

      – При смерти, – мягко договорил он. – Но переживает он не из-за этого. Он боится за тебя и Нину, за вашу мать, за меня. Ему кажется, что семья без него распадется.

      – Глупости, – сказала она, но голос предательски дрогнул.

      – Думаешь?

      Он прикоснулся губами к ее губам, и она вспомнила, насколько