Фирс Фортинбрас. Сергей Носов

тафизический ужас перед своей немотой и глупостью публики, не способной понять моего мычания. Им было смешно. Не уверен, что смешно должно было быть – настолько. Вероятно, я переусердствовал по части клоунады. После восьмиминутного выступления я был выжат, как лайм для коктейля. Как лимон. Я хотел сказать: как лимон. «Как лайм для коктейля…» В общем, был как лимон. Был как губка. Как тряпка.

      Мы сыграли «Стулья» несколько раз, даже отметились на закрытом фестивале в Обнинске, где нам вручили статуэтку с изображением «мирного атома».

      В ноябре с отъездом Клары Марковны спектакль распался. Больше не было у меня ролей, если не считать Деда Мороза на детской ёлке. Уже несколько лет длился массовый исход «из профессии». Дипломированные актёры шли, как им думалось, в бизнес, в бебиситтеры, в шоферá – особенно молодые. Миша Мужикян уехал в Смоленскую область строить часовни; Лисюк ушла в монастырь. Многие укатили за границу, очень многие. Вот и Кларочка Келлер, отчебучившая постановку «Стульев», пребывает в Испании. Некоторые и вовсе исчезли, как тогда ни за что ни про что пропадали без вести люди. Был и нет человека. Ну и смертность опять же. Кто спился, кто сел на иглу, кому съездили по виску арматурой… Посмотреть на афиши, театр переживал расцвет. Может, так и было отчасти. Грандиозные проекты находили себе финансистов. Финансисты находили проекты. Лично мне ничего не светило, как и многим другим, склонным… к чему?.. А не важно. Ни к чему не склонным. Случайным заработком перебиваясь, я готов был считать себя тоже «ушедшим», просто примыкал к движению запоздало…

      Но как в том анекдоте («а как быть с убеждениями?») – как быть с мастерством?..

      Тем более что март наступал, грозя весенним обострением…

      Позвонил Кирилл, не слышал которого больше года:

      – Кит, ты живой?.. Ты в форме?.. Слушай, тут вот что, тут такое дело, хочешь сняться в сериале?..

      Неплохой вопрос. Вернее, три неплохих вопроса. Пока я соображал, с какого начать отвечать, он приступил к изложению сути:

      – Сериал! Меня просили порекомендовать актёра на роль, я тебя предложил, роль не самая главная, хорошо, что дома застал, ну заработаешь денежку, я вовсю тут снимаюсь…

      Явно звонил из помещения, не с улицы; голос его, подчёркнуто энергичный, захлёбывался в гуле других голосов, мне даже показалось в первый момент, что это актёрская имитация фона, когда, как иногда практикуют на сцене, каждый вслух произносит домашний адрес или «говори, да не заговаривайся», а публике слышится неразборчивый шум.

      Я спросил, как сериал называется. Мне безразлично было, как называется, но надо было что-нибудь спросить. Я бы согласился в любом случае, на любых условиях. Денег не было. Сериалы тогда в России практически не снимались, актёры вроде меня были совсем не востребованы. Привередничать у меня и мысли не было. Ясно дело: подарок судьбы, если не розыгрыш.

      – Название засекречено, не телефонный разговор, Кит. Зачем тебе лишнее знать?!. Я продюсера даю…

      Зазвучал почтенных лет человека бархатный голос:

      – Никитушка, меня Роман Буткевич зовут, очень мы вас, понимаете ли, снять хотим. Проект у нас потрясающий, высокохудожественный. Имя ваше на всю страну прозвучит. Деньги сразу плачу, в день съёмок.

      Я был польщён. Он знал меня. Знал и ценил. Как актёра.

      Он меня знал, а я его нет. Нет: я не знал его, а он меня знал – вот главное что.

      Спросил, стараясь не выдать нетерпение голосом:

      – Без проб?

      – Без чего? – не расслышал продюсер. Но, надо думать, сам догадался: – Никаких проб! Мы не пробуем. Приступайте, и дело с концом.

      – Я согласен. Когда начинаем? – спросил я по-деловому.

      – Уже всё начато, Никита. Начато и продолжается. Мы снимаем на квартире Хунглингера. Берите такси и быстро к нам. – Он назвал улицу, дом и номер квартиры неведомого мне Хунглингера. – За такси я плачу.

      Ничего себе, подумал я, прямо сейчас!

      – А что за роль?

      – Роль?.. Очень хорошая роль, хорошая роль. Вы когда приедете?

      – Ну, я не знаю, так всё внезапно… мне надо шею помыть, причесаться, ботинки почистить…

      Понял ли он, что шучу? Я не уверен.

      – Здесь помоете! Здесь ванна, шампунь! На вас одежда какая?

      – А какую надо?

      – Сейчас автора спрошу, не вешайте трубку…

      Он ушёл куда-то, никого долго не было в трубке, минуты три-четыре. Я ждал с нетерпением. «Автор» – странное слово. Или – ослышался? Он «автор» сказал? Странно, что пошёл «автора» спрашивать, а не художника, не костюмера. Есть ли у них костюмер? И кстати, есть ли костюмы? Что же это за сериал, если нету костюмов? Порнографический, что ли?

      Наконец раздался женский голос, хрипловатый:

      – Здравствуйте, Никита, я Марьяна, я на вас эпизод пишу.

      – Очень приятно, – ответил я.

      – Я вас слушаю, – сказала Марьяна.

      – Это я вас слушаю, – сказал я.

      Марьяна пропала. Я подождал немного и услышал