Запретная зона. Иннокентий А. Сергеев

поставил на стол чашки и налил кофе.

      – Что-нибудь достать?

      – Я не пью сладкий.

      – Я имел в виду печенье там…

      – Мы идём разными путями, но к одной цели, а в чём эта цель, ни ты, ни я не знаем. Может быть, я знаю больше, чем ты, а может быть, наоборот. С другой стороны, несовершенное знание суть заблуждение. А всякое знание несовершенно…

      – Но есть факты.

      – Да. Но мы всякий раз интерпретируем их, и всякий раз по-разному.

      – Ну, не всякий раз.

      – Мы умеем не замечать того, что может нас разрушить.

      – Это не всегда удаётся.

      Я кивнул.

      – Да. Иногда мы видим то, чего нам не следовало бы видеть.

      – И что же нам делать?

      Я пожал плечами.

      – Иногда помогает слабость, иногда – сила. Я не знаю, чем всё это закончится. Моя жизнь ещё продолжается, а ты спрашиваешь о моих суждениях и ждёшь окончательных формул.

      – Но есть же в тебе что-то, что не меняется!

      – Да,– сказал я.– Переменчивость.

      – Значит, Москва – это твой город? Наверное, ты по нему скучал, потому и вернулся?

      – Да. И ещё. Мы знаем друг друга четырнадцать лет, и наверное, это что-то значит.

      – Да,– сказал он.– Но я не об этом.

      – То, что неизменно, и есть подлинное.

      – А ты спрашиваешь, зачем я женился.

      – Можешь считать, что я ни о чём не спрашивал.

      – Или ты хотел спросить, почему я женился именно на ней?

      – Какая разница?

      – Для меня большая.

      – Ты любишь её?

      – Да.

      – Так я и думал.

      – Я в самом деле люблю её.

      – Любовь – это разрушение.

      – Ну, может быть, я тоже ищу чего-то за пределами своего "я".

      – Хороший у тебя кофе.

      – Обычный.

      – Нет, хороший.

      – Хочешь ещё?

      – Да, но чуть позже. Ты знаешь, в городе, где я жил эти два года, есть ботанический сад. Я любил приходить туда, гулять среди деревьев, я полюбил его. И вот однажды в городе был ураган. Ветер срывал с крыш черепицу, вырывал с корнями деревья, обрывал линии электропередач… Я вышел на улицу. Фонари не горели, и вокруг было темно, в домах не было света, и ни одного человека вокруг, словно бы город вымер. И только этот ветер, который хотел свалить меня с ног, а я стоял, сопротивляясь ему, и он не мог одолеть меня, и такая радость, такое ликование было, я кричал что-то, орал, размахивая руками, мне хотелось, чтобы ветер дул сильнее, сильнее! Чтобы он повалил, уничтожил, стёр с лица земли всё вокруг, чтобы ничего не осталось, чтобы заново, всё можно было начать заново… А потом я вспомнил об этих деревьях в ботаническом саду, и мне стало так жалко их, что на глаза навернулись слёзы. Я представил себе, как они сгибаются на ветру, и возненавидел его. Я почувствовал, как им больно. Я не хотел, чтобы они погибли. Понимаешь?

      – Ты хочешь сказать, что… Для меня всё это как твой ботанический сад?

      – Что, всё?

      – Жена.

      – Жена?

      – Ты спросил, зачем я женился.

      – Я воспринимаю её только как твою жену, но ты не обязан воспринимать её только так.

      – Зачем тогда ты