На пороге империи. Елена Серебрякова

и делают одно и то же, кажется, что другого мира не существует вовсе. А здесь, в миру и на людях, все проявляется и приобретает страшное ощущение. Тихон вернулся в избу и попросил у Акулины перегонного вина. Бабка заулыбалась и поставила на стол штоф мутной жидкости.

      – Зачем ты мне свой знак подсунула, коли готова была меня убить?

      – Знак тот во спасение покоряется. Ты пей, касатик, пей!

      Тихон сумел осилить лишь половину и тут же упал на пол.

      Бабка растолкала его, когда на дворе уже стемнело. Тихон окунул голову в кадку с водой, размазал руками капли по лицу, набросил свой кожушок и вышел вон.

      По всему сторож со своей колотушкой еще не проходил. На окраине Красного села стояла тишина, где-то поблизости журчал ручей. Парень позавидовал жучкам, паучкам и летающим тварям. Они делали то, что им предписано природой, ни о чем не беспокоились.

      Стук колотушки и цокот конских копыт раздались одновременно. Тихон дождался кареты, увидел на двери вензель «князь Шимойский» и залез вовнутрь.

      От окраины Немецкой слободы до дома Ахена Тихон прошел знакомыми тропами, иногда останавливаясь и прислушиваясь. Кроме дальнего собачьего лая ничего не настораживало. По-прежнему крайнее окно в мастерской не имело задвижки и открывалось на европейский манер – снизу вверх по прямой. В самом начале салазки немного скрипнули, но дальше окно поехало вверх будто по маслу. Оказавшись в мастерской, Тихон почувствовал затхлость давно не проветриваемого помещения. Раньше тут витали запахи древесины, столярного клея, хвойной смолы. Теперь мастерская напоминала склеп. Вернув оконную раму на место, Тихон прошел дальше.

      В коридоре стояла мертвая тишина. Каждый скрип половицы отдавался гулким эхом по дому и уходил куда-то наверх. Коробков дошел до двери кабинета хозяина, потрогал ее, и она легко отворилась. Тихон подошел к столу и сел на место покойного хозяина. Воспоминания нахлынули на него. Дверь отворилась и на пороге обозначился силуэт Фриды. Шепотом женщина спросила:

      – Тихон, это ты? Я знаю, что это ты.

      – Я, Фрида, я!

      Женщина на цыпочках быстро приблизилась к нему и прижалась всем телом:

      – Думала, что больше тебя не увижу. Каждый день вспоминала наши беседы и благодарила Бога за те минуты. Где же ты пропадал?

      – Потом расскажу. Никак не думал, что ты тоже окажешься в безвыходном положении.

      – Я по-любому хотела вернуться в Германию, да денег нет на обратную дорогу. Там ведь родня осталась, а здесь никого у меня нет, и работы нет. Хотела вязать носки и варежки, продавать их, так меня с рынка чуть ли ни метлой выгнали. Орали, что немчуре там делать нечего.

      – Теперь послушай мою историю.

      Тихон рассказал о своей лесной жизни, о стремлении вернуться к людям, об обмане, который с ним сотворили и поставили тем самым на грань самоубийства.

      Фрида обрадовалась, что вместе с Тихоном будет искать выход из сложившегося положения, в котором может кроется спасение для обоих. Утром перешли в гостиную и после трапезы продолжили обсуждение плана действий. Фрида без