На пороге империи. Елена Серебрякова

все в остроге Самарской крепости. Ждала черёда, когда голова моя с плеч скатится. Много нас в том подземелье томилось. Обнаружился звездочет из Персии, дед с лысой головой и седой бороденкой клинышком. Мало того, что я одна баба среди всех, так еще и самая молодая. Звездочет, чтобы меня успокоить, дал ту самую бумажку, что я тебе надысь показывала. Предупредил, что, когда знак начнет получаться, то могу любое желание загадывать.

      – Получилось?

      – И получилось, и сбылось. Перед тобой сижу, а знак этот называют гюльбашах. Запомни гюль-ба-шах! Слово сие, для людей сведущих, многое означает.

      Глава восьмая

      Фрида приехала на возке с поднятым верхом. Кучер остановил лошадь напротив дома Акулины. Образовалась пауза, и вдруг на землю выпрыгнуло существо в длинной черной вотоле с глухим капюшоном на голове. Со стороны определить можно было только пол, а возраст, стать и прочее скрывала свободная глухая одежда. Существо прошло по ступеням и исчезло за дверью крыльца.

      – Немка что ли из слободы? – в сенях стояла Акулина, уперев свои руки в бока.

      – Мне к Ивану Смыкову.

      – Эка, сговорились. Ишь, Смыков! Проходи в избу.

      Фрида вошла, Тихон-Иван сидел на лавке за столом.

      – Привет, подруга! Мы тебя уже ждем.

      Расселись за столом: Тихон и Фрида друг против друга, бабка с торца. На столе высились кучки серебряных монет. Тихон пододвинул деньги к гостье и, не выражая никаких эмоций, сообщил, что сумма семьдесят четыре рубля собрана и нужно написать расписку.

      – Ты бы хоть колпак с головы откинула, хочу в глаза тебе посмотреть, – вызывающе заявила старуха.

      – В глаза можешь смотреть, но что хочешь там увидеть? – Фрида шла на обострение разговора с хозяйкой.

      – В душу твою хочу заглянуть.

      – Злым людям не показываю, сглазить могут.

      – Она не злая, – вступился Тихон, – у нее жизнь тяжелая, но колпак все равно не снимай. То, что сглазить может – это верно.

      – Мне пора в Приказ ехать. После заеду и все расскажу.

      Через несколько секунд изба опустела, от дома отъехал возок.

      Только в этот день Фриду не дождались. К вечеру приехал возок пустой. Тихон велел бабке подойти к кучеру и поинтересоваться в чем дело. Когда Акулина подошла к нему, тот молча передал клочок бумаги. Дома бумажку развернули и прочли всего одну строчку «Дьяк принял. Одна неделя – ответ».

      – Где ее писать учили? – заворчала бабка.

      – Она говорить по-русски недавно выучилась, – заступился Тихон за Фриду, но сам сильно расстроился из-за образовавшегося простоя. Чем заняться в течение ближайших дней, он не представлял.

      Но это были цветочки, ягодки появились к ночи, когда господин Тень заявился в дом. Его бас, кабы не толстые стены избы, могли бы услышать в Кремле. В словах содержались проклятия немцам, пожелание мора дьякам, обвинения в краже семидесяти четырех рублей. Потом немного остыл и задал резонный вопрос:

      – Что будем делать, коли немка сбежит?

      – Куда она сбежит? – спросил Тихон, – она дальше слободы никуда не отлучалась. У нее нет знакомых,