Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только. Павел Николаев

искать чистой славы и не допускать никаких сделок с совестью. Визит маститого поэта укрепил Пушкина в своём предназначении; в послании к Жуковскому он писал:

      Благослови, поэт!.. В тиши Парнасской сени

      Я с трепетом склонил пред музами колени:

      Опасною тропой с надеждой полетел,

      Мне жребий вынул Феб, и лира мой удел.

      Страшусь, неопытный, бесславного паденья,

      Но пылкого смирить не в силах я влеченья <…>

      И ты, природою на песни обречённый!

      Не ты ль мне руку дал в завет любви священный?

      Могу ль забыть я час, когда перед тобой

      Безмолвный я стоял, и молнийной струёй —

      Душа к возвышенной душе твоей летела

      И, тайно съединясь, в восторгах пламенела, —

      Нет, нет! Решился я – без страха в трудный путь

      Отважной верою исполнилася грудь (1, 200–201).

      Визиты в лицей столпов русской культуры продолжались: после Жуковского молодого поэта навестили Н. М. Карамзин и П. А. Вяземский. Последний заинтересовался Пушкиным, прочитав его «Воспоминания в Царском Селе». «Что скажешь о сыне Сергея Львовича? – спрашивал Пётр Андреевич К. Н. Батюшкова. – Чудо и всё тут. Его “Воспоминания” вскружили нам голову с Жуковским».

      Через старших собратьев по перу Александр стал известным при дворе. Случилось это так.

      6 июня 1816 года в Павловске у императрицы Марии Фёдоровны состоялся праздник по случаю отъезда из России принца (позднее нидерландского короля) Вильгельма Оранского, только-только женившегося на сестре царя великой княгине Анне Павловне. К празднику Ю. А. Нелединскому-Мелецкому были заказаны стихи в честь бракосочетания принца. Старый поэт (ему шёл 64-й год) был в растерянности – стихи не слагались.

      Карамзин посоветовал ему обратиться к Пушкину. Приехав в лицей и поговорив с юношей, Юрий Александрович дал ему идею и через пару часов увёз стихотворение «Принцу Оранскому». В сюжетном плане оно простое: первые четыре строфы – беглый очерк событий 1812–1815 годов:

      Свершилось… взорами царей

      Европы твёрдый мир основан;

      Оковы свергнувший злодей

      Могущей бранью снова скован.

      Узрел он в пламени Москву —

      И был низвержен ужас мира,

      Покрыла падшего главу

      Благословенного порфира[9].

      И мглой повлёкся окружён;

      Притёк, и с буйной вдруг изменой

      Уж воздвигал свой шаткий трон…

      И пал отторжен от вселенной.

      «Злодей» и «ужас мира» это, конечно, Наполеон, удачно бежавший с Эльбы, но в итоге исторгнутый из цивилизованного мира усилиями Благословенного (Александра I).

      Дав общую зарисовку роковых лет, Пушкин наконец обратился к имени того, кому была посвящена его «пьеса»:

      Хвала, о юноша герой!

      С героем дивным Альбиона

      Он

9

Порфира – царская мантия (плащ).