Поручик Ржевский и дама с солонкой. Иван Гамаюнов

* *

      Котильон ценен тем, что позволяет кавалеру без помех говорить с дамой почти наедине. Если в котильоне участвует множество пар, то места в зале не хватает, и пока одни пары танцуют очередную фигуру, заданную главным распорядителем бала, оставшиеся сидят возле стены и беседуют.

      Поручик Ржевский в очередной раз присев вместе с Софьей на банкетку, всё больше подозревал, что он чего-то не понимает. Дама перекладывала из руки в руку букет фиалок, подаренный ей Ржевским перед началом котильона, смотрела выжидающе, но когда слышала очередной комплимент или пикантный намёк, то на лице её одновременно отражалось удовольствие и разочарование. То есть по её мнению кавалер говорил не совсем то. А что он должен был сказать? Или надо было не говорить, а действовать?

      Ржевский непринуждённо протянул руку за спину дамы, затем нащупал ягодицу, хорошо ощутимую даже через складки шёлковой юбки, и одновременно прошептал в дамское ушко:

      – Софи, что же ты со мной делаешь! Оглядываюсь на свою прежнюю жизнь и думаю: «Как же я мог жить без тебя все эти годы?»

      Дама ахнула и прошептала:

      – Сашенька! Значит, ты не забыл? А я всё думала, узнаёшь ли ты меня. И не говори, что за тринадцать лет я не изменилась.

      Что? Такого Ржевский не ждал. Он готов был поклясться, что имя Софьи Тутышкиной впервые услышал именно сегодня, на балу. Однако поведение дамы не давало повода предположить, что она лишь в шутку говорит о давнем знакомстве, желая разыграть собеседника.

      – Конечно, Софи, я сразу тебя узнал. Я помню всё, – тихо ответил поручик, но если бы дама спросила, что же он помнит, оказалось бы нелегко выкрутиться.

      По счастью, дама не спросила. Вместо этого принялась укорять:

      – Я думала, ты приедешь ко мне после войны, но ты не приехал. И тогда я от обиды вышла замуж за этого дурака. Почему ты не приехал?

      – Служба, – просто ответил Ржевский.

      – Ты мог бы написать мне письмо.

      – Софи, я не мастер марать бумагу.

      – Знаю, – вздохнула она. – А два года назад, когда ты вышел в отставку, почему не пытался разыскать меня?

      – Полагал, что слишком поздно, – ответил Ржевский, а сам силился вспомнить, кто же эта особа.

      И вдруг его осенило. Ну конечно! Софи! Та самая барышня-брюнетка с книжкой. Всё уверяла, что читать романы – гораздо занятнее, чем крутить романы, но затем изменила мнение. Случилось это незадолго до войны с Наполеоном. Июньские дни. Тенистый сад. Та самая брюнетка! Несомненно.

      – Здесь, на балу дамы говорят, что у знаменитого поручика Ржевского разбито сердце, – вкрадчиво произнесла Софья. – Неужели в этом есть хоть капля правды?

      – Конечно, есть. И больше, чем капля, – ответил Ржевский.

      – А как же слухи о приключениях во Ржеве и окрестностях?

      – А как мне развеивать тоску? Лечусь от печали, как умею.

      Софья счастливо рассмеялась:

      – Знаю. Ты всегда таким был. Но я всё равно хотела сердиться на тебя. Особенно когда слушала