Доживем до понедельника. Ключ без права передачи. Наталья Долинина

могут так рассуждать, – обиженно добавила Эмма Павловна. – Класс вместо семьи, что ли?

      – Перегибаю, согласна, – потухла Марина. – Это у всех по-разному.

      Ощутилась неловкость. Осторожно, даже ласково высказалась Ольга Денисовна:

      – Ну что же, это можно понять: личная жизнь учителя и внеклассная работа – совпадают. Только вот содержание этой работы…

      – Что?

      – Таинственно! Поделились бы с нами опытом, Мариночка, – это же всем интересно… Считается, что ключ к десятому «Б» только у вас!

      – Ну, это не так… И потом, этот ключ, если он существует, ребята дают сами. Кому и когда хотят. И конечно, без права передачи посторонним…

      – Товарищи! – уловив напряженность, встал Константин Мишин. – Я притащу музыку, а? Сейчас она будет в самый раз!

      И, посчитав молчание знаком согласия, он исчез.

      – Так мы вас слушаем, Мариночка, – мягко напомнила Ольга Денисовна. – Про ключ – это очень образно, мы оценили… А внеклассная работа?

      – Ольга Денисовна! Да это и не работа вовсе… это общение.

      – Тем более. Почему-то по вечерам. Почему-то не со всеми, а с какими-то избранными…

      – А кто к вам ходит, Марина Максимовна? – страшно заинтересовалась Алина. – Алеша Смородин, да? Еще кто? Адамян?

      – Не вспоминайте при мне эту фамилию… – вздрогнув, попросила Эмма Павловна. – Сегодня я его вышибла в присутствии Кирилла Алексеича!

      – Адамяна Евгения? – переспросил физик. – Удивлен. Я ему симпатизирую.

      – Дело не в симпатиях, – сухо заметила Ольга Денисовна. – А вообще выдворение из класса – это капитуляция перед учеником, есть прямая инструкция на этот счет. И давайте не говорить все сразу…

      Долго молчавший Назаров обратился к Марине:

      – Я поддерживаю Ольгу Денисовну: мне интересно про это ваше общение…

      Она смутно улыбнулась:

      – Ну как это рассказать? Читаем стихи. Слушаем музыку – у меня есть хорошие записи… Это неправда, будто им нужны только шлягеры из подворотни… Как-то они сами сложили песенку, там есть такие слова:

      Сударь, когда вам бездомно и грустно,

      Здесь распрягите коней:

      Вас приютит и согреет Искусство

      В этой таверне своей…

      – А дальше? – спросила француженка.

      – Минутку, – вклинилась Ольга Денисовна с немного сконфуженной улыбкой. – Все это хорошо, только вы там замените слово «таверна». Это в переводе на русский – трактир, кабак. Кто-нибудь решит, чего доброго, что у вас трактир для учащихся. Замените, правда.

      – Кто так решит?

      – Да кто угодно… Достаточно заглянуть в словарь.

      – А зачем туда заглядывать, Ольга Денисовна?

      – Ну, Мариночка… сначала учебники, а теперь уже и словари в немилости?

      – Себе надо верить, Ольга Денисовна, себе! И ребятам…

      – Браво, – поддержал ее Сумароков. – Но зря вы так реагируете, Марина. Вот уже побледнели…

      – Потому что этот разговор не вчера начался, Олег Григорьевич!