Доживем до понедельника. Ключ без права передачи. Наталья Долинина

Денисовне:

      – Думала: приду, выложу все – станет легче. Нет, камень тут. – Она дотронулась до груди. – И себе не облегчила, и вам тяжесть навесила…

      Ольга Денисовна согласилась:

      – Золотые слова.

      – Директор разнервничался… Между нами, женщинами, там ничего такого нет?

      – Где «там»? Не понимаю…

      – Я говорю: может, уже раскручена эта самая «лирика»? Я ж не из пальца, вы сами слышали: «лирического учреждения» ей надо!.. Это как – утепленного? Худо, дескать, зябко в одинокой постельке? Ни стихи не помогают, ни песенки? А французские – еще хуже…

      Внезапно Ольга Денисовна залилась краской, разгневалась – такой мы еще не видели ее.

      – Послушайте! Речь все-таки идет об учителе вашей дочери! Нельзя так, нехорошо! Мы с вами не девчонки, калякающие в туалете!

      Она взяла стопку тетрадей и вышла, прежде чем Клавдия Петровна успела оправдаться.

      А через полминуты вдруг вернулся Назаров, ударом ладони распахнул дверь. Шея у него была красная.

      – Во что вы меня превращаете, мамаша? Иду в кабинет – навстречу весь десятый «Б»… а я – с этой штукой. Красиво? Я ж педагог, черт возьми, директор, коммунист!

      Лицо Баюшкиной хлопотливо выразило понимание и сочувствие.

      – Действительно… Не хватало вам еще от них прятаться! Директору – от ребят… смешно! Был один заграничный фильм, длинное такое название – про дело человека, который вне всяких подозрений… Вот это – вы! – говорила она, отобрав у него магнитофон и укладывая его в желтый мужской портфель.

      – Благодарю вас. Я смотрел. Как раз он там убийца, – не улыбнувшись, напомнил Назаров.

      – Серьезно? Пример, значит, глупый, беру назад… Так хорошо будет? – Она передала ему портфель.

      Он несолидно показал большой палец, чтобы больше не произносить ничего. Боялся произнести то, что вертелось на языке.

* * *

      В коридоре он встретил Марину.

      – Спасибо большое, Кирилл Алексеич, – сказала она. – Мы там выключили.

      – Да? А мы тут включили…

      – Что? – она, естественно, не поняла.

      Он переложил портфель из правой руки в левую и распорядился:

      – Зайдите ко мне после уроков, есть разговор…

      – Хорошо, – сказала она рассеянно. – Но зря вы с нами не смотрели: такие вещи бывают раз в год, надо все бросать и смотреть…

      – Дела, знаете, работа! – отозвался он едко. – Не всегда для души, как у вас, а все же не бросишь: зарплата идет!

      Она даже задохнулась от этого выпада и ответить не успела: директор спешил.

* * *

      Алеша Смородин, застигнув свою маму в раздевалке, допытывался у нее:

      – Мам, не выкручивайся. Зачем ты пришла?

      – Ерунда, Алеша, не обращай внимания… думала, что ключ дома забыла, а он – вот он – нашелся… – Ирина Ивановна, уже одетая, без надобности рылась в сумочке, лишь бы не смотреть на сына.

      – Здравствуйте, Ирина Ивановна! – подбежал Адамян, а с ним Ельцов. – Неужели вас вызвали?

      – Здравствуй,