Пушкин. Борис Годунов. Из чего сделана история. Леонид Клейн

пережить столько крепких детей.

      – У нас есть план, – продолжил Олаф, не дав Руну попасть в сети насмешек. – Наш надсмотрщик задолжал другим выпивку и уже подготовил не малый бочонок, стоящий в гарнизоне. Все что осталось, это пробраться туда и вылить содержимое пузырька внутрь.

      – Проще простого! – воскликнул Ветка. – И кто же это сделает, кому наплевать на свою шкуру? А если поймают? Все дело будет висеть на волоске, стражники выпотрошат бедолагу, чтобы узнать правду.

      – Это сделаю я! – уверенно сказал Уль. Встав со стула, он возвышался над остальными и оставался все еще крепким парнем, хоть плохое питание заметно сказалось и на нем.

      – Нет! – запротестовал Шрам, – без тебя эта затея ничего не стоит. Случись что с тобой нам всем конец.

      – Это, сделаю я, – менее уверенно, но все же твердо сказал Олаф.

      – Но ты… – хотел было начать Уль.

      – Нет, – отрезал Олаф. – Я могу. Я меньше тебя и проворнее. Причем не раз бывал в том месте, выполняя различные поручения. Не смотри так на меня Рун, кто-то должен это сделать, но не ты, нет, у тебя еще будет возможность показать себя…

      С этой мыслью Олаф брел по улице уставившись в землю, пока не наткнулся на кого-то огромного. Меч на поясе, толстая кольчуга, Олаф прищурился, ожидая удара, но его так и не последовало.

      – Ты чего малец? – мягко спросил неизвестный. Его лицо украшала выстреженая бородка, могучие плечи укрывала накидка из меха, а за спиной висел широкий круглый щит. Незнакомец улыбался и как показалось Олафу, был настроен дружелюбно.

      – Ослеп небось от голода, ну ничего дело поправимое! А ну-ка скажи малец, где ближайшая корчма?

      Незнакомец выражался странно, Олаф привыкший к иностранцам, сообразил, что воин говорит с акцентом.

      – Как ее… Таверна по-вашему!

      – В конце улицы господин, " Медвежья Берлога", – наконец ответил Олаф.

      – Тебя то, как звать? – поинтересовался человек.

      – Олаф, господин.

      – Вот что, Олаф, никакой я тебе не господин, зови меня Варус, или просто Вар.

      – Как скажете гос… Вар, – улыбнувшись поправил себя Олаф.

      – Пойдем Олаф, стоит перекусить! Не желаешь составить компанию, чужаку?

      – Конечно! Вот только таких как я, туда не пускают…

      – Я думаю, это тоже поправимо, парень… Пойдем, чего гадать, дела стоя на месте не делаются.

      В таверне "Медвежья берлога", ранее "Тролль и Эль", уже давно хозяйничал южанин эмигрант. Но ранее, так и сейчас оборванцев тут не жаловали.

      – Это еще что такое? – возмутился толстый трактирщик, уставившись на новоприбывших в особенности на Олафа.

      – Это я, глупец, не видно что-ли, а парнишка со мной, – сказав это, воин швырнул серебряную монету толстяку, и добавил, – принеси эля, да курочку пожирнее.

      Трактирщик какое-то время продолжал как вкопанный наблюдать за тем, как двое уселись за свободным столом (в зале сидело несколько человек и один из них словно торопясь быстро покинул таверну) и все же недовольно хрюкнув отправился