Пушкин. Борис Годунов. Из чего сделана история. Леонид Клейн

затея. Нет, Рун не боялся, он лишь хотел, чтобы смерть никого не коснулась. В то время, когда Олаф скрылся во тьме, рискуя жизнью за общее дело, Рун волнуясь за друга проводил время у книги, в надежде, понять хоть что-то, что поможет им остаться в живых.

      Но когда, он казалось был близок к разгадке, невидимый барьер разрушал все надежды.

      Он будто слышал шепот книги, она говорила о силе которую таит и душе которой откроется. Рун решил стать этой душой – чего бы это не стоило…

      Это в его духе, хоть сам он чаще считал себя трусом. Слова о смерти богов были лишь капризом, нет, он никогда в это не верил, ему казалось, что случись такое и его народ бы исчез, словно странный старик, превратившись в пепел.

      Вновь раскрыв книгу на первой странице, он попытался отвлечься от тревожных мыслей.

      Надписи не ясны, но небольшое изображение напоминало ритуал. Мысль будто пришла извне, и парень, испугавшись ее, все же прислушался.

      Рун выбрал из огня обгоревший уголек и начертал такой же знак как в книге. После став в центр вознес руки и закрыв глаза сам не зная почему сказал:

      – Иса.

      Тишина. Парень приоткрыл глаз, но все как прежде. Усмехнувшись со своей глупости, он сделал шаг и тут же провалился в снег.

      "Сон?" – подумал Рун, смахнув с лица снежинки. – "Нет уж, во снах настолько холодно не бывает".

      Ночь в этом месте светлая хоть луны не наблюдалось. Ветер беспрерывно дул пронизывая тело до костей. Безжизненная, снежная степь раскинулась вокруг, вдалеке с трудом различались высоченные ледники, словно безмолвные одинокие стражи они по одиночке наблюдали за пустотой.

      Как он мог совершить столь дерзкий поступок? Как мог отважится провести ритуал без капли знаний? Теперь все это, не важно. Он оказался среди бесконечного снега и льда, и тут погибнет от холода, забытый, одинокий.

      – Знания не всегда приятны, – прозвучал голос будто отовсюду. Испугавшись, Рун за озирался.

      – Кто вы? – выдавил он из себя.

      – Я? – возмутился голос столь громогласно, что один из ледников вдалеке, рассыпался на мелкие осколки. – Я холод, я лед, я смерть и неподвижность… Я сам север! Но важнее узнать кто ты! Один из немногих смертных, ступивших на эту землю и уж точно первое человеческое дитя. Зачем ты здесь? М? Может облик твой обманчив?

      Последние слова звучали с угрозой. Рун с трудом преклонил колено перед могучей силой, невыносимый холод и страх сковал его тело, но все же, собрав остатки духа, он дрожащим голосом произнес:

      – Я лишь Рун, оборванец и бродяга, пустое место на северной земле… Друг Олафа…

      Холод стал отступать, размеренно и постепенно все тело согрелось. Даже воздух стал теплым и мягким, Рун удивленно пошевелил вновь послушными пальцами.

      – Чего ты хочешь? – спросил голос. – Зачем рискнул жизнью?

      – Я лишь хочу спасти друзей, найти ответы на вопросы… – неуверенно произнес Рун.

      – Какие вопросы?

      – Почему книга оказалась у нас? Достойны ли мы пройти этот путь?

      – Времена пред начертанных судеб, ушли. Теперь,