Канатоходцы. Том I. Татьяна Чекасина

головой. Барахтается. Так и не выплыл.

      Будит лай Муму. Тонька открывает, – на пороге – Харакири. На фига этот гость! Во дворе бакланят, не в доме; там тёща, мент в юбке. Крови многовато. На полу, на шторах… Брать пятерых под красный галстук[9], – не баран чихал. Но никаких «ручьёв»! Выдумка Ольги Леонидовны.

      Харакири передаёт от Капитана: Рубильник будет к пяти в Доме культуры (дэка) имени Дзержинского (Дэзэ). Шутка ребят, не вполне культурных.

      – Не нажрись вновь.

      – Я бухарик?

      – Ты не бухарик, ты… Руки давай…

      Как для надёва браслетов[10]. В ладонях – непонятный предмет. Обёрнут мягким. Невольно его – мёртвой хваткой.

      – Ну, бывай!

      Вернулся в дом, глянув в окно на гостя, уходящего из гостей.

      – Бандиты! – догадливая бабка-партийка.

      В голбце новый тайник. Для денег. Но недавно шаберы[11]. И вот – «курица с цыплятами»! Вылез с ещё одной статьёй: за хранение «курицы» – пистолета с боевыми патронами.

      – Тоня, у него там деньги…

      – Да, ладно, мама!

      Скинулся с ребятами у гастронома номер один.

      Ольга Леонидовна, одетая в мундир (на морде борода!): «Филякин, к следователю!» Харакири хриплым матом (шрам на горле)… Мёртвые евреи ухмыляются, как не мёртвые.

      Родной голос поёт:

      Детство, юность провёл я, воруя,

      Я – не фраер, – башлей не берёг.

      Но сгубил мою жизнь молодую

      Екате-е-ринбургский острог…

      – Хватит петь об этом, – ноет Тонька.

      – Кроме лагерных, – никаких! Вот как не верить маме и выйти за форменного уголовника!

      Мельде

      В городе каменные дома. Окна высокие, но узкие. Готические (никогда не говорит это непонятное определение). Тротуаров нет. Он катит ледяной дорогой.

      Дорожка ледяная,

      неси меня, неси…

      А жизнь моя такая:

      и горькая, и злая.

      Дорожка ледяная,

      спаси меня, спаси…

      Впереди обрыв! И нет каната! Но главную гайку в голове до упора, не до срыва резьбы! В обувном училище науку дали в полном объёме: болты, швеллеры, отвёртки, молотки… Правда, по другим наукам плоховатые отметки. Вырос умным. На уроках литературы об отцах и детях… Там один индивид дрых на гвоздях. Это правильная конфигурация! А вот о Муму байка вредная (так говорит Пьер). Вредное вырубает одним тумблером. Die Ordnung[12] ума и тела.

      Метла, лопата… Лёд обколет, – и дверь уборной на крючке. Трудовой акт – гут! Арбайтен!

      – Я уверенный, правильный, крепкий духом и телом! – тихо, но громко внутри (так велит Дейл Карнеги).

      Его науку в виде грязноватой бумаги дали братья Строгановы, родня графа. У Пьера на работе нелегальное копирование литературы для индивидов, ушедших далеко от тёмных советских людей.

      Ein, zwei, drei! Дыхательная гимнастика, гантели… Радио для тупого народа: «Перейдите к водным процедурам» (это как Андрей под рукомойником). КГБ запретило говорить диктору: «Примите душ», ведь у многих нет ванных. «Тотальная ложь» (говорит Пьер). Мытьё

9

– взять под красный галстук – зарезать (арго преступников).

10

– браслеты – наручники;

11

– шабер – нож (арго преступников).

12

– порядок (нем.)