Канатоходцы. Том I. Татьяна Чекасина

такой…

      – А такой?..

      Копируют глухонемых…

      Он вдруг:

      – Звонок парням!

      И – бегом обратно.

      В холле кафе пара круглых мраморных столов. Кофе бледный, но булочки. С маком, корицей, шафраном, марципаном, кремом…

      Лора и не думает подслушивать (не бабы в цехе):

      – Куплю с кремом, с маком и с марципаном…

      «Генрих, приходи…»

      – В Строгановский дом?

      «У грандмаман день ангела».

      – Буду, Пьер.

      «С Лорой…»

      В телефоне глуповатый хохоток (будто не Пьер, а его двойник). Вот какое «дело»…

      Из электротоваров с длинной коробкой.

      Доремифасоль! Андрей не в кабине шпалоукладчика, а пьяный на кухне:

      – Это кто такая?! От домоуправления?

      Мельде, думая о непонятном собрании, которое будет дома у братьев, ударяет легко, но тот падает. И – не дышит!

      Во двор, на ледяную тропу…

      – Алла! Это – Генрих! Обморок…

      Медики-соседи, он и она, выбегают без пальто.

      Андрей пьёт воду:

      – Это ты, Лора, а я думал: опять про снос дома.

      В новый год могли в драке уронить перегородку. Андрей во дворе с ножом. Но никого не «пыряет», как он говорит, утихнув на холоде. Медсестра и медбрат дрейфят, но, увидев впервые Лору не из окна, – добрые улыбки.

      Хулиган – на боковую.

      – Его в милиции ударили, да ты… – Лора не имеет никакого опыта с уголовными категориями.

      Эльза с работы:

      – Кольцо у него в кармане… Недаром психовайт: алиби ему!

      – Дом убитых набит золотом.

      – ?

      – У одной в военкомате отец инспектор ГАИ…

      – А у моей напарницы брат в милиции арбайт: грабители кляйн взяли. Наверное, кто-то их спугнул.

      Втроём пьют чай, едят булочки…

      Наедине Лора говорит:

      – Кольцо, видимо, с мёртвой. Андрей – убийца?

      – Он глупый индивид, ему далеко до этих боевых ребят.

      – Генрих, это не «боевые ребята», а какие-то живодёры.

      – Живодёры – это те, кто специально. В детдоме один поймал голубя…

      – Папа говорит: много ран у этих людей!

      – Твой папа не углублён в характер мироздания. Военный: ать-два. Я как-нибудь тебе дам верную ремарку. А пока вот какая мелодия. Нам вдвоём надо на день ангела… А у меня беда: пиджак не налезает от стирки. Только малокультурные индивиды ходят в гости в белых концертных.

      – А ты… с работы! – Будто его работа – не конвейер. – Сыграешь классическое.

      – Ну, не «Чу-чу», и не «Кота» на «дне ангела у грандмаман»!

      Берёт трубу:

      «Жил да был чёрный кот за углом.

      И кота ненавидел весь дом…»

      В его маленькой, но уютной комнатке, где каждый дециметр с таким орднунгом, какого никто не видывал, время любовной партитуры. «Индийские позы секса». В виде бледных картинок для отдельных индивидов. Не для таких, как Андрей, с умом и телом орангутаньего гамадрила.

      – Ярко горит, – демонстрирует торшер… – Например, книгу открою…

      – …и