Скиталец в полях асфоделей. Роман Игнатьев

ролью», а «паспорт – вообще не доказательство». Фото, ясное дело, монтаж. Вообще ролик – это заказуха наших спецслужб, чтобы очернить имя Ярушевского.

      Он отрывается от экарна и видит, что на диване осталась только задремавшая Грелка, а телек выключен. Слышит с террасы приглушённую болтовню мамы со Славой. Матвей тормошит Грелку и предлагает переместиться в спальню.

      >>>

      Снился тот же кошмар, что и в рехабе. Пьяный Слава на изгаженной кухне распахивал наглухо законопаченное окно и впускал весенний ветер, приносивший заводскую вонь, морской воздух и обрывки ароматов сдобной выпечки. И Славе это нравилось, покуда он не разучился радоваться. Когда это произошло? Наверно давным-давно, но осознание приходило постепенно, набегало волнами. Вскоре волны росли, прибивая к пляжу отчаяние и страх. Когда поднялось цунами, Слава накарябал карандашом всего три слова, выбрав для посмертной записки картонную упаковку от «чокопай»: «Ушёл сам. Заебало». Из окна его вырвал собутыльник, вставший спозаранку отлить. Слава рыдал, заливая слезами замусоленную кухонную плитку. Пришёл в себя уже в машине скорой. Сон же был с иным финалом. В нём Слава успевал выпрыгнуть и разбиться об асфальт. Часть его черепа откалывалась и застревала в грязном сухом сугробе.

      Он просыпается, но уже не в холодном поту, но с усталостью; сон заучен, каждый ракурс известен, и он запросто мог бы снять по мотивам кошмара фильм, только кому на экране интересна рутина? По самой примерной статистике в год от суицида гибнет около пятнадцати тысяч человек. В среднем по стране. Число, уверен он, сильно занижено.

      Матвей замечает на террасе укутавшуюся в плед Грелку. Сон не идёт, и он решает покурить, присоединившись к полуночнице. Она видит его, улыбается и поспешно утирает слёзы, будто избавляется от отпечатков с орудия убийства.

      – Хнычешь? – спрашивает он.

      – Ну. Не спится. Дай, думаю, поною.

      – Просто так?

      – Причина есть всегда. – Резко отвечает она.

      – Какая?

      – Не буду я трепаться! Даже Матвей не знает.

      – Вы с ним пара или как?

      – Сложно сказать, – пожимает плечами Грелка.

      – Вовсе нет, – мотает головой Слава и продолжает: – просто он не твой человек, а ты – не его. Вам не о чем разговаривать, вы с разных полюсов. Где вы вообще познакомились?

      – В night club, где богатенькие children’s корчили из себя богему, – усмехнулась Грелка.

      – И чем Матвей покорил тебя? Смазливой рожицей?

      – С тобой неинтересно, приходится молчать.

      – Потому что всё слишком просто, – вздыхает Слава.

      Вдалеке, на трассе, проносится угорелый рыдван, рёв которого слышен на три соседних области. Псы заливаются лаем и быстро утихают. Пахнет чем-то горелым и пряным.

      – Проблемы? – снова спрашивает Слава.

      – Yes, – кивает Грелка, – и ещё какие. Из проекта турнули. Осталась без роли, без денег и, что самое стрёмное, похоже, без карьеры.

      – Подралась