Репрессированный ещё до зачатия. Анатолий Никифорович Санжаровский

ничего не оставалось, как наивно признаться, что я не женат и что проблемы столь высокого свойства не стучались ко мне за разрешением.

      Ольга пожаловала из Москвы на отдых в Дрёмов.

      Отпуск улыбнулся.

      Она снова влюбилась и, кажется, намертво.

      Бог весть какой ждать развязки, если б не репродуктор, который бесшабашно хрипел со столба:

      – Прочь тоску, прочь печаль!

      Я смотрю смело вдаль.

      Ско-оро ты будешь, ангел мой,

      Моею ма-аленькой женой.

      Идея! Надо срочно пожениться!

      Указание было одновременно спущено из двух высоких инстанций. С небес и со столба.

      Её отпуск ещё не кончился, как они вместо кинухи на минутку забежали в загс.

      Дым медовых ночей рассеялся, и Ольга узрела, что супружник до сблёва нерентабельный.

      – У других мужья как мужья. Получка – денег приволокут! Хоть в подушку вместо соломы набивай! А этот половой демократ[55] таскает каждый божий день одни грязные рубахи!

      – Я ж не министрюга. Экскаваторщик, едри-копалки!

      – Другой на твоём месте ковшом бы золото загребал, а не глину, любчик.

      Уроки жизни случались по стечению обстоятельств.

      А потому во все прочие времена Колючкин был доволен судьбой и, наверное, счастлив.

      Будь журнал «Идеальный супруг», о Николае писали бы передовые и печатали его неподвижную личность на открытках. Как артиста.

      Он мыл полы, топил печку, варил завтраки, обеды, ужины, сушил пелёнки, нянчил мальчишку и читал книжки.

      Столь широкий диапазон импонировал Ольге.

      Но и тут она покровительственно укоряла:

      – Книжки ты брось. Не занимайся онанизмом головного мозга. Лучше поспи. Ослепнешь – водить не стану.

      Николай робко лез в пузырь.

      Ольга ошарашивала жестоким доводом, как дубинкой:

      – У меня пять классов. Больше ни в книгу, ни в газету ни разку не заглянула. Не померла. И тебя до срока не вынесут вперёд пятками!

      Кот Васька слушал и молча кушал.

      Жизнь у него была как у седьмой жены в гареме. Тусклой. Тихой сапой Николай переползал в вечёрке из восьмого в девятый, из девятого в десятый.

      Потом начал слесарничать в цехе контрольно-измерительных приборов и автоматики.

      Это на заводе синтетического каучука.

      Курсы.

      Вечерняя учеба котировалась у Колючкина не ниже высокого подвига во имя несказанной любви к собственной жене.

      Грезилось…

      Заочный юридический институт…

      Следователь Колючкин несётся за матёрым преступником и запросто кладёт на лопатки.

      Первое задание! Каково?

      Он спешит в родные пенаты обрадовать Гулюшку…

      Опередила женщина в чёрном.

      Почти в полночь, когда он, голодный и усталый, брёл с занятий, она ласково взяла его под локоть:

      – Твоя лютоедица и мой бесхвостый кобелино…

      «Сорвалась налевяк! Соавторство!»

      Реакция

55

Половой демократ – импотент.