Лудингирра. Сергей Николаевич Фирсов

Это потому что он царю служит. А кто царю служит того хорошо кормят! Вот поэтому! Будешь хорошо служить и ты такой же будешь! Иди, а то укусит тебя! У, баран! – гаркнул Магабеш и под одобрительный хохот соплеменников швырнул вояку в общую кучу. Затем подойдя ко льву, посмотрел изваянию в глаза, дотронулся до гривы и тихо произнес:

      – Э-э-э! Такой бывает? От сердца говорю: как живой! Да-а! даже зубы есть…

      По темным коридорам дворца бродил Ургула в полном одиночестве. Мыслями своими еще погруженный в разговор с царем, он никак не мог понять: счастье улыбнулось ему или горе великое навалилось.

      Навстречу ему гордо, да вразвалочку, с высоко поднятой головой плыл по залам Магабеш. Он уже успел раздобыть три субату, богато расшитых бисером, напялив их на себя все разом прямо поверх бараньей шкуры и заткнув за пояс дубину, имел вид такой гордый, будто владыка дворца здесь именно он.

      – Э, командир, а где царь? – деловито спросил Магабеш. – Куда царь подевался, а? Я его тут по всему дворцу ищу. Кого ни спрошу – все молчат и отворачиваются. Почему?! Он зачем прячется, а? У него враги есть? Ты мне скажи – я тем врагам глотки резать буду! Ты мене знаешь! Я сказал – я так делать буду!

      От этой непосредственности Ургула нервно засмеялся.

      – Тебе зачем царь понадобился?

      – Как зачем?! – по-детски удивился главарь амореев. – Слова́ хочу сказать!

      – Какие еще слова?

      – От сердца слова́ хочу сказать. Тебе знать зачем?! Ты ж не царь! Я ему сказать хочу!

      – Понимаешь, царь Киэнгира – это очень большой человек. И просто так к нему не пускают.

      – Почему?

      – Ну… он очень занят.

      – Э-э-э! – это означало, что в голове аморея началась непростая мыслительная работа. – Смотри, командир, мне вот ожерелье дали. – хвастался Магабеш показывая на своей шее драгоценность. – Настоящее серебро, сказали… Видишь? Много стоит, сказали!

      – Магабеш! Это украшение на сбрую коня.

      – Да, на коня! – радость в аморее забурлила и стала выплескиваться через край. – Конь, командир! Конь теперь тоже есть у меня! От сердца говорю: черный; настоящий большой конь! Я смотрел: белого нет вообще, черный как ночь! А коню ожерелье зачем, э? Ты что, командир, не понимаешь?! Коню сбрую надо! Ожерелье я сам заберу! Вот как делать надо! Чтобы всем хорошо было! Я теперь на большом черном коне ходить буду! Уважение иметь буду! Пусть все смотрят на меня как на господина! Как я выгляжу? Мне идет серебро, э?

      – Тебе идет. – подтвердил Ургула.

      – Как думаешь, мне подарят еще коней, э?

      – Подарят, обязательно подарят. – вздохнул Ургула.

      – От сердца говоришь?

      – От сердца, от сердца…

      – Тогда смотри: когда царя увидишь, скажи ему мои слова: если он боится врагов, скажи, чтоб больше не боялся потому что теперь я здесь. Вот поэтому! Так и скажи. Обещаешь?

      – Обещаю… – ухмыльнулся Ургула. – Так и скажу.

      Этана долго наблюдал, как амореи и уммиты заходят в город и тем рушат все его планы.

      – Похоже Инанна уже выбрала победителя в этой битве. – сказал кто-то из военных.

      – У богов