Закаленные бурей 1. Александр Леонидович Кириллов

там у отца Фомы за светопредставление?

      Открыв дверь, преподаватели увидели стоящего к двери спиной разъярённого и матерящегося батюшку, скрестившего с моей шваброй свою указку, при этом активно нападающего на меня.

      – Отец Фома, Семёнов! Что здесь происходит?

      – Батюшка представил себя ДАртаньяном и напал на гвардейца кардинала Семёнова!

      – Отец Фома, прекратите, Семёнов, в карцер живо!

      Толи батюшка не услышал, толи не узнал говорящего, но он развернулся к двери и с размаху треснул палкой по башке идущего разнять драчунов директора, конкретно вырубив того.

      В итоге я сидел в карцере до вечера, директор, Лежибоков и Беляш щеголяли перевязанными головами, у батюшки был здоровенный шишак на лбу, а вся гимназия потешалась над рассказами об этих событиях.

      На следующем уроке я сидел спокойно, а батюшка, только глянув на меня, морщился словно от зубной боли и трогал свой лоб.

      «Кто будет отвечать?» – спросил отец Фома, приложившись к заветной фляге.

      – Разрешите, я!

      – Не кричи, голова итак раскалывается, кто я?

      – Гимназист Семёнов.

      – Изыди, Семёнов, видеть тебя не могу.

      – Слушаюсь.

      – Отвечай уж, учёный. А что, это правда, что сам Папа римский разрешил Фуко этот маятник в людей запускать?

      – Так точно, сему есть документальные свидетельства, что ради науки можно маятник запускать.

      – О, Господи…

      Следующей боевой операцией против батюшки была очередная научная пакость. Дни были солнечные и тёплые, так что перед Пасхой на окно мы установили линзу, сфокусировали её на самый верх доски и насыпали туда горку и дорожку красного со спичек и белого из аптеки фосфора. Репетиция прошла успешно, осталось подгадать, чтобы на уроке с отцом Фомой было солнечно.

      Как обычно был спор о науке и религии, который вели и другие ученики класса, когда Фома проговорил.

      – И вспыхнет пламя, и очистит от ереси Землю!

      Луч солнца через линзу грел фосфор, грел, да и нагрел. Именно после этих слов пламя и вспыхнуло. Ребята из класса закричали, показывая на доску.

      – Батюшка, на доске пламя горит от ваших слов.

      – Что такое?

      – Отец Фома, пламя вспыхнуло, ересь палит!

      Батюшка оглянулся и проговорил.

      – Вот оно как, что Слово делает!

      – Батюшка, вы аки святой, своими речами тьму разгоняете.

      Отец Фома, видать, настолько обомлел от увиденного, что застыл, раскрыв рот, смотря на угасающий огонёк. Когда огонь потух, он с благоговением проговорил: «Чудны дела твои, Господи!»

      В преподавательской отец Фома раз двадцать рассказал о пламени, вызванное его словами. Причём, если вначале это был маленький огонёк, то к двадцатому повтору весь класс пылал в очистительном огне. Ко мне подошёл Горняков.

      – Лёша, что там с попом нашим произошло, неужели огонь снизошёл от его слов?

      – Все было гораздо проще и научнее.

      – Вот же засранцы.

      В